молодой Брамс.

Венгерскую музыку он слышал также в эти годы от своего партнера по выступлениям — скрипача Эде Ременьи, и не только слышал, а сам принимал участие в исполнении всех этих фантазий на темы чардашей во время их совместных гастрольных поездок по большим и маленьким городам Германии — так молодые музыканты зарабатывали себе на жизнь.

Обработки венгерских мелодий он начал писать в 50-е годы, после того, как их союз с Ременьи уже распался, и через десять лет (в 1869) издал первые десять Венгерских танцев. Эта публикация прославила Брамса и обогатила его издателя (Фрица Зимрока). Венгерские танцы стремительно раскупались и из каждого окна гремели их зажигательные мелодии, дружно разыгрываемые в четыре руки.

Ничто не сравнится с радостью и удовольствием от этого занятия — игры на фортепиано в четыре руки. В XIX веке, когда в почти каждом городском доме было фортепиано, это было любимейшим домашним развлечением. В четырехручном исполнении любая, самая простая музыка звучала полнокровно и красочно, все трудности делились на двоих и радость от того, что под твоими руками рождается такая красота, умножалась на два. Поэтому четырехручные переложения любой музыки были едва ли не главной статьей дохода всех нотных издательств. Через двадцать лет после выхода первых десяти танцев, Брамс написал еще одиннадцать.

Венгерские танцы Брамса с их энергичными ритмами чардаша, интригой медленного начала, бурными ускорениями и громкими кульминациями имели большой успех у играющей публики и активно раскупались. Немного позже появились разнообразные переложения, концертный вариант для фортепиано в две руки сделал сам Брамс, их включили в свой репертуар профессиональные пианисты (например, подруга Брамса, известная немецкая пианистка и вдова Роберта Шумана Клара). Еще при жизни Брамса все танцы были оркестрованы — и не по одному разу (в основном, другими музыкантами), и часто исполнялись на концертной эстраде.

Как это часто бывает, одновременно с растущей популярностью Венгерских танцев вокруг них время от времени разгорались небольшие скандалы. То Эде Ременьи публично заявил, что Брамс использовал мелодии из его репертуара, то другой венгерский композитор — Бела Келер, написал в гамбургской газете, что начальная тема Пятого танца — это цитата из его чардаша «Bartfai Emlek Csardas». Брамс, как обычно, хранил молчание и не ввязывался в споры, считая, судя по всему, что и Ременьи, и Келер всего лишь черпали материал из венгерского фольклора и были такими же «огранщиками» народного, как и он сам.

Бесполезно пытаться выбрать из Венгерских танцев какой-то один, самый яркий или самый популярный, все они хороши по-своему. Но, судя по тому, что сам Брамс в первую очередь оркестровал Первый танец и даже записал его в собственном исполнении на фонограф Эдисона в 1889 году, именно он пользовался при жизни автора особой популярностью.

Что касается Пятого венгерского танца, то его широкой известности способствовал кинематограф. В 1940 году Чарли Чаплин снял фильм «Великий диктатор» с сатирой на Гитлера. В нем есть комическая сцена, где герой Чаплина — парикмахер — бреет клиента в ритме Пятого танца.

Его начало и конец — типичный зажигательный чардаш с «кудрявым» заключительным оборотом и лихим притопом. А в серединке — маленькая музыкальная интрига с замедлениями и ускорениями.

Эстафету успеха своих Венгерских танцев Брамс передал чешскому коллеге Антонину Дворжаку.

Славянский танец № 2 ми минор (из опуса 72) Антонина Дворжака

https://youtu.be/0SgrBwptOjU

ВАЖНО ЗНАТЬ:

Дворжак написал шестнадцать «Славянских танцев» для фортепиано в четыре руки в двух сборниках. Первые восемь были опубликованы в 1878 году (опус 46), остальные — в 1886 (опус 72).

Все шестнадцать танцев существуют в авторском переложении для оркестра.

В 70-е годы, когда Брамс был уже знаменит во всем мире, молодой пражский композитор, альтист, органист и учитель музыки Антонин Дворжак разными способами пытался свести концы с концами, чтобы хоть как-то обеспечить свою семью. Денег на хватало даже на то, чтобы напрокат взять пианино. Несколько лет подряд он посылал свои сочинения в Вену на суд государственной комиссии, назначавший стипендии молодым нуждающимся артистам, и жил в основном на эти пособия.

Одним из членов этой комиссии был Иоганнес Брамс. Талант никому не известного чешского композитора произвел на него такое сильное впечатление, что он стал оказывать ему личную поддержку (в том числе и материальную) и попросил своего издателя — Фрица Зимрока — опубликовать одно из произведений Дворжака, отметив его талант и бедность. Зимрок согласился издать его «Моравские дуэты» для двух голосов и фортепиано на народные тексты, но только в качестве пробы, без гонорара автору. Позже, убедившись в успехе этой музыки, он уже сам сделал Дворжаку заказ на цикл пьес для фортепиано в четыре руки в духе «Венгерских танцев» Брамса и даже предложил идею назвать их «славянскими».

Через двадцать дней Дворжак закончил восемь «Славянских танцев» и получил свой первый значительный гонорар в 300 марок. Познакомившись с этой новинкой издательства, один влиятельный немецкий критик опубликовал восторженную статью в Берлинской газете, в которой назвал Дворжака «великим талантом». «Я считаю „Славянские танцы“ произведением, которое обойдет весь мир с таким же успехом, как „Венгерские танцы“ Брамса», — написал он, точно предсказав дальнейшее развитие событий.

«Славянские танцы» сделали Дворжака знаменитым, он навсегда забыл о бедности, а его карьера стремительно пошла вверх. Почти сразу же он опубликовал оркестровые версии танцев и получил заказ от Зимрока на продолжении серии. Но теперь уже он, а не издатель диктовал свои условия и суммы гонораров, в итоге еще восемь танцев появились только спустя восемь лет.

В «Славянских танцах» Дворжак не использовал народные мелодии, это стилизации в разных национальных манерах: чешской, польской, сербской, словенской. Абсолютно все — от любителей, игравших эти танцы в четыре руки, до самых серьезных критиков — были под сильным впечатлением от их красоты, разнообразия и совершенно особого, характерного только для музыки Дворжака ощущения света, душевного тепла и искренности.

Хотя буквально все «Славянские танцы» Дворжака очень хороши, Второй танец из второй серии (опус 72 № 2) ми минор — самый популярный. Скромная вальсовая мелодия в меланхолических тонах совершенно неотразимой красоты и пластики — это то, что очаровывает сразу. Она написана в жанре славянской «думки» — песни в духе сентиментального романса. Эта мелодия красиво оттеняется легким ритмом мазурки в среднем разделе — в музыке Дворжака сквозь любую грусть всегда светит что-то радостное. Совершенно невозможно не очароваться мягким обаянием этой