Лотти, очевидно, замечательно проводила время, и ее радость была заразительна. Она не пропустила ни одного танца, и Корран стоял в стороне, позволяя ей потанцевать со всеми парнями. Он с неудовольствием признался себе, что испытывает эгоистичные чувства. Корран хотел, чтобы Лотти принадлежала только ему, однако видел, что ей нужно гораздо большее. Она была счастлива в данный момент в Лох-Мхорае. Однако и матери Коррана поначалу нравилось жить в поместье…

В конце концов и Лотти надоест уединенная жизнь в Лох-Мхорае, она захочет ходить на вечеринки и встречаться с друзьями. Возможно, Лотти сама об этом знала. Может быть, поэтому она так настаивала на своем отъезде? Вероятно, будет лучше, когда она уедет.

Во всяком случае, в этом Корран пытался убедить самого себя.

Итак, он стоял в стороне и наблюдал, как она танцует с другими мужчинами. Однако когда руководитель музыкальной группы объявил последний танец, Корран оказался рядом с Лотти. Заиграла медленная мелодия, и Корран обнял ее, как мечтал весь вечер. Он коснулся пальцами ее спины, чувствуя тонкие позвонки под шелковым платьем.

Корран понял, что будет скучать по многим привычным вещам. Он уже привык видеть Лотти в своей кухне, где она варила кофе для себя или заваривала чай для него. Он привык к тому, как она повязывала платок на голову, словно старая домохозяйка, когда ей приходилось заниматься грязной работой.

У Лотти был врожденное чувство стиля. По вечерам она переодевалась в юбку или свободные брюки, и Коррану приходилось признавать, что она выглядит элегантно и женственно. Присутствие женщины совершенно изменило атмосферу в его доме. В комнатах стало уютнее, с тех пор как Лотти начала исполнять роль домработницы. Корран до конца не понимал, как ей удается создавать уют. Комнаты были по-прежнему пустыми, но, так или иначе, они выглядели светлее и приветливее. Лотти обнаружила полевые цветы в заросшем саду и создала красивую цветочную композицию. Даже кухня стала выглядеть лучше и уютнее, чего никогда не было прежде. Теперь Коррану нравилось приходить сюда в конце дня и встречать здесь Лотти.

Ему нравились ее отзывчивость и страстность в постели. Она могла пробудить в нем желание, едва прикоснувшись к нему губами.

Да, ему будет ее не хватать… Но Лотти совершенно откровенно заявила, что не намерена оставаться с ним навсегда. Она уедет в ближайшее время.

«И это хорошо», — напомнил себе Корран. Лотти не подходит ему в качестве жены. Она не умеет готовить. Она не знает жизни в деревне. Она утонченная и прекрасная, а ему нужна крепкая и выносливая женщина. Лотти совсем ему не пара.

Тем не менее он коснулся щекой ее волос и почувствовал, как она расслабилась в его объятиях. Он прижался губами к ее виску. Лотти обмякла и прильнула к нему. Обнимая Лотти, Корран почувствовал себя легкомысленным. И тут же забыл о том, что она уедет, о том, что, несмотря на улыбчивые лица деревенских жителей, они по-прежнему относятся к нему враждебно. Он думал только о женщине, которая с ним танцевала. Она не была ему подходящей женой, но рядом с ней он почему-то чувствовал себя очень счастливым.

— Пожалуйста, только не говори мне, что ты снова печешь булочки!

Когда Корран вошел на кухню, Лотти стояла у кухонной плиты, с сомнением заглядывая в духовку. При его появлении ее сердце забилось чаще. Так было всегда, когда он оказывался рядом с ней. Не имело значения, где они были и чем занимались, сердце Лотти взволнованно сжималось при одном лишь виде Коррана.

— Я решила приготовить шоколадный торт для разнообразия, — сказала она, когда он поставил две сумки на кухонный стол.

Сегодня у Коррана была встреча в банке Форт-Уильяма, и скрепя сердце он согласился на обратном пути заехать в деревенский магазин, чтобы купить предметы первой необходимости.

Мужчина с хозяйственными сумками. В этом нет ничего гламурного или героического, но Корран выглядел таким властным и мощным, что в его присутствии у Лотти перехватывало дыхание. Так было всякий раз, когда он оказывался рядом с ней.

Лотти все ждала, когда привыкнет к занятиям любовью с Корраном. Она ожидала, что со временем ее сильное желание иссякнет, однако оно лишь усиливалось. Она по-прежнему трепетала от вожделения и восторга из-за того, что может к нему прикасаться. Пробыв столько лет примерной и послушной девочкой, Лотти преображалась от ласк Коррана. Она становилась безрассудной и страстной, что одновременно волновало и тревожило ее.

Всего день назад Лотти закончила покраску стен на кухне коттеджа. Было слишком поздно начинать заниматься другой комнатой, во всяком случае, такое оправдание придумала Лотти, поэтому она решила разыскать Коррана.

Он находился в соседнем коттедже и работал по дереву в ванной комнате. Когда Лотти остановилась в дверях, он склонялся над листом фанеры, который распиливал. Пол был усыпан опилками и древесными стружками. В воздухе витал запах свежей древесины.

Пока Лотти за ним наблюдала, солнце вышло из-за облаков, и его лучи, проникнув сквозь окно, упали прямо на Коррана. Он был разгоряченным и вспотевшим, в выцветшей футболке и джинсах. Она видела в лучах солнца парящую в воздухе древесную пыль. Лотти проследила взглядом за солнечным лучом, который освещал покрытый щетиной подбородок Коррана, согнутую спину, напряженные мышцы рук. Ее вдруг охватило такое сильное желание, что она замерла на месте и затаила дыхание.

Почувствовав на себе ее взгляд, Корран поднял глаза и застыл, увидев выражение ее лица. Он ничего не сказал, но атмосфера в комнате изменилась. В жилах Лотти забурлила кровь.

Корран положил пилу и выпрямился. Она сделала шаг внутрь комнаты.

— Ты плохая девочка, — сказал он хриплым от желания голосом.

— Я ничего не говорила.

— И не должна была.

Он оперся ладонями о стену по обе стороны от Лотти, и она оказалась в своеобразной ловушке. От предвкушения ее сердце забилось чаще. Она засунула руки под футболку Коррана, чтобы коснуться его груди и живота. Ей нравилось ощущать под пальцами его теплую, гладкую кожу и рельефные мышцы. Она улыбнулась, когда он прерывисто вздохнул.

— Должна ли я сейчас что-нибудь сказать?

— Нет, — произнес он и посмотрел на нее так, что она задрожала от предвкушения.

А потом… О, какой это был восторг! Лотти по-прежнему краснела при воспоминании. Какой же она была необузданной, увлеченной и неосторожной.

Очень неосторожной.

— Я собираюсь сделать это снова, если ты будешь так на меня смотреть, — сказал Корран, прерывисто дыша, и коснулся лбом ее лба.

— Как смотреть? — Лотти перевела дыхание. Она прижалась к нему, обмякнув всем телом. — Что я сделала?

— Ты посмотрела на меня. Ты знаешь, что я имею в виду, — произнес он, когда она начала смеяться. — Ты уставилась на меня своими огромными глазами, и они сказали мне, что ты умрешь, если не получишь меня.

— Я так чувствую, — призналась она.