Сабалу весь съежился и заплакал. Из тени появились еще двое мальчишек, встали по бокам от Байаку, перекрыв всякую возможность убежать. Все трое были низкорослые и крепкие – вылитые питбули, с мутными глазами и ухмылкой, застывшей на четко очерченных губах. Сабалу залез в карман и показал деньги. Байаку вырвал у него пачку банкнот.

– Окей, дружище, отличное решение. Этой ночью можешь гнездиться с нами, вон там, где ящики. В обиду не дадим. А завтра начнешь работать. Как тебя зовут?

– Сабалу.

– Приятно, Сабалу. А это вот Двогу.

– Какой из них?

– Да оба. Дьогу – это они оба!

Сабалу не сразу понял, что это близнецы: их было двое, они будто вырастали из одного тела. Их движения были зеркальными, как у пловцов синхронного плавания, они вместе произносили одни и те же короткие фразы, одновременно хохотали и одинаково плакали. Беременные, увидев Дьогу, падали в обморок, дети в страхе убегали прочь. При этом Дьогу был совсем беззлобным. Доброта его была похожа на суринамскую вишню, чьи ягоды были бы крупнее и сочнее, если бы за ними как следует ухаживали. Байаку зарабатывал кое-какие деньги, заставляя Дьогу петь и танцевать кудуру[27] возле крупных отелей. Иностранцев это просто завораживало, они оставляли щедрые чаевые. Один португальский журналист написал о кудуристе небольшую статью с фотографией, где Дьогу изображен в обнимку с Байаку. Тот все время носил вырезку из газеты в кармане брюк и с гордостью ее демонстрировал:

– Я уличный бизнесмен.

Сабалу стал работать мойщиком машин. Деньги он отдавал Байаку, а тот, уличный бизнесмен, покупал на всех еду. Ну и себе еще сигареты и пиво. Иногда Байаку напивался, становился болтливым и пускался в философские рассуждения:

– Правда – все равно что ботинок без подошвы у того, кто не умеет врать.

Байаку легко впадал в бешенство. Однажды Дьогу позволил другим ребятам прикарманить небольшой приемник на батарейках, который Байаку украл с заднего сиденья джипа, стоявшего в пробке. В тот вечер Байаку разжег рядом с прудом костер и докрасна раскалил на нем металлический лист. Потом он подозвал к себе Дьогу, схватил его за руку и прижал ее ладонью к листу. Оба туловища Дьогу корчились в отчаянии, оба рта издавали пронзительный вой. Сабалу вырвало от запаха горелого мяса и от вида страдающего Дьогу.

– Слабак! – Байаку сплюнул. – Ты никогда не будешь королем.

Начиная с того дня, дабы сделать из мальчишки мужчину – по крайней мере, мужчину, раз уж короля из него никогда не выйдет, – он стал брать Сабалу с собой в короткие воровские “экспедиции”. Это происходило ближе к концу дня, когда столичная буржуазия возвращалась домой в своих машинах и проводила по нескольку часов в пробках. Среди них всегда находился один несчастный, который открывал окно – либо проветрить салон, потому что не работает кондиционер, либо обратиться с вопросом к соседу. И тогда откуда ни возьмись возникал Байаку, с его прыщавым лицом и горящими, как угли, глазами, и приставлял к шее водителя осколок стекла. Сабалу тем временем просовывал руки в окно и вытаскивал наружу кошелек, часы и любой ценный предмет, до которого удавалось дотянуться. Затем оба быстро убегали, оставляя позади автомобильную толчею, звучащие в воздухе проклятья, истеричные сигналы машин, а иногда и завязавшуюся перестрелку.

Именно Байаку пришла в голову идея забраться вверх по строительным лесам. Он объяснил Сабалу, что тот должен сделать:

– Залезаешь туда и находишь открытое окно. Потом лезешь в него, тихо. Сам я не могу: меня тошнит от высоты. А еще чем выше я поднимаюсь, тем ниже себе кажусь.

Сабалу добрался до террасы и увидел там дохлых куриц. Потом он забрался на террасу и обнаружил разграбленную до основания квартиру, без мебели, без дверей и даже без пола. Стены с какими-то надписями и странными рисунками напугали его. Он выбрался обратно на террасу, спустился по лесам и сообщил Байаку, что в квартире пусто. Однако следующей ночью Сабалу снова полез вверх. На этот раз он набрался духу и обследовал все помещения. В спальне он увидел старуху, спавшую на матрасе, рядом со сложенной в углу одеждой. Кухня была единственным местом в доме, выглядевшим нормально, разве только стены были в копоти. Там была массивная столешница из мрамора, плита и холодильник. Мальчишка достал из кармана кусок хлеба, который всегда носил с собой, и положил его на стол. В одном из ящиков стола он обнаружил набор столовых приборов из серебра. Собрав все в рюкзак, Сабалу ушел. Приборы он отдал Байаку. Тот удивленно присвистнул:

– Неплохая работа, пацан. А бабок, камешков не нашел?

Сабалу отрицательно покачал головой. Там наверху сплошная нищета, хуже, чем здесь, на улицах Луанды.

Байаку ему не поверил.

– Завтра вернешься туда, – велел он.

Сабалу только кивнул. Он попросил денег, чтобы купить хлеба. А потом, положив хлеб, банку желе из гуавы и бутылку кока-колы в рюкзак, снова взобрался наверх. Еду и воду он оставил на кухонном столе. Увидев, что Сабалу вернулся с пустыми руками, Байаку взорвался и набросился на мальчишку с кулаками. Сбив Сабалу с ног, он стал бить его ногами по голове, шее, пока Дьогу не схватил его за руку и не оттащил в сторону. В следующую ночь Сабалу опять поднялся на террасу. На этот раз он увидел Луду лежащей на полу. Испугавшись, он спустился вниз и попросил Байаку, чтобы тот разрешил ему купить лекарства, сказал, что в квартире лежит старуха, что она упала и ей очень плохо. Байаку даже не стал слушать.

– Я что-то не вижу у тебя крыльев. А раз нет крыльев, стало быть, ты не ангел. Дай ей спокойно помереть.

Сабалу замолчал. С Байаку и Дьогу они отправились на рынок Роке Сантейру и продали столовые приборы. Потом сели пообедать в закусочной, которая располагалась там же, на небольшом возвышении, нависая над почти вавилонской суетливой толпой. Сабалу подождал, пока Байаку допьет пиво, после чего набрался смелости и спросил, может ли он рассчитывать на небольшое количество денег, все-таки это он принес серебро. Байаку рассвирепел:

– Зачем тебе бабки? Все, что тебе нужно, я даю. Я тебе как отец родной.

– Дай мне хотя бы на них посмотреть, никогда за один раз не видел столько денег.

Байаку вытащил толстую пачку банкнот. Сабалу схватил ее и спрыгнул с веранды. Не обращая внимания на разбитые в кровь коленки, он вскочил и понесся, лавируя в толпе, а Байаку кричал ему вслед, перевесившись через перила:

– Ворюга! Сукин сын! Убью тебя!

Сабалу купил лекарств и еды. Когда он вернулся на Кинашиш, был уже вечер. Около строительных лесов он издали заметил Байаку и Дьогу. Сабалу подговорил одного мальчишку, дав ему немного денег, чтобы тот передал Байаку, будто он ждет его в кафе “Верде”.

Мальчишка передал послание. Байаку тут же вскочил и в сопровождении Дьогу отправился в противоположном направлении от того места, где затаился Сабалу. Сабалу кинулся наверх. Дух он перевел, только оказавшись на террасе.