лифта и потянул меня за собой. Где-то далеко мелькнула мысль, что это не мой этаж. Но это было логично: откуда ему знать, где я живу.

Значит, мы приехали к нему. Здорово. Мне только этого для полного счастья и не хватало.

Но в глубине души я была этому рада. Несмотря на то, что именно его присутствие в темном подъезде довело меня до состояния трясучки, я не хотела сейчас оставаться одна. Тем более, без ключей, а возможно еще и без телефона. Я ведь так и не успела проверить — в рабочем ли он состоянии после падения.

— Проходи, чувствуй себя, как дома. Я принесу чай и перекись, обработать раны. Ванна там.

Сухие указания были кстати. Я не хотела отвечать на вопросы или делать вежливый вид. Разулась, тут же в прихожей скинула грязные капроновые колготки… а что? Потом уберу, конечно. Но потом. Не сейчас. В ванне смыла с коленок грязь и прошла в гостиную, мысленно усмехаясь, что еще недавно на этом самом диване Вика рассчитывала провести приятно время с нашим новым французским преподом.

Подобрав под себя ноги, я тихо сидела в кресле без единой мысли в голове.

— Вот чай. Вот печенье. Больше, к сожалению, ничего нет. Обычно я ем вне дома.

Монро поставил две кружки и тарелку с печеньем на журнальный столик и сел напротив меня на диван, положив перед этим рядом со мной ватные спонжи и перекись.

Я бросила на него благодарный взгляд. Быстро обработав коленки, наконец немного расслабилась.

Несколько минут мы молча потягивали горячий напиток, думая каждый о своем. Я разглядывала комнату. Казалось, что она совсем нежилая. На виду не лежало никаких личных вещей. Остановив свой взгляд на хозяине квартиры, я, не стесняясь, изучала его лицо.

— Снова пытаешься придумать какое-нибудь оскорбление для меня? — с улыбкой спросил Монро.

Было неожиданно увидеть на его лице мальчишескую ухмылку, и я не сдержалась, улыбнувшись в ответ.

— Нет. Хочу сказать спасибо, — и это, правда, было от всей души.

В этот момент я была в состоянии умиротворения. После пережитых эмоций наступила апатия и мне было лень над чем-то думать и размышлять. Не хотелось тратить силы на то, чтобы как-то хитрить в разговоре с ним.

— Принимаю, — кивнул Алекс и уже открыл рот, чтобы что-то спросить, но тут же закрыл, передумав.

Я махнула рукой, призывая к тому, чтобы вопрос все-таки прозвучал, догадываясь, о чем он спросит.

Он без слов меня понял и немного помолчав, спросил:

— Давно это с тобой произошло?

Я сразу поняла, о чем он.

— Да, давно, много лет назад.

Поставив кружку на стол, я встала с дивана, медленно подошла к окну и задвинула шторы, создавая полумрак. А потом села рядом с Алексом.

Почему-то в эту минуту очень сильно хотелось почувствовать тепло другого человека, и я просто прижалась к нему и положила голову ему на плечо.

Без всяких подтекстов. Без намеков на эротический сценарий. Просто хотелось участия и уюта.

Алекс замер и глубоко вздохнул. А мне было плевать, что он подумает.

Захотелось рассказать то, что давно отравляет мою жизнь. Ведь Монро был для меня сейчас как попутчик в поезде. Только тут он уйдет из моей жизни не через день-два, а через пару месяцев. В любом случае он мне никто. А незнакомцу открыться гораздо проще, чем близкому человеку.

— В мой последний день в детдоме, ребята устроили мне прощальный вечер. Раздобыли где-то самый настоящий торт, сделали мне чудесную фоторамку своими руками. В общем, вечер был очень душевный и памятный. Но, к сожалению, мир полон подлецов и мерзавцев. И к тому моменту, когда мы с моей подругой хотели пойти в свою комнату спать, к нам стали приставать парни постарше. Мы сначала отшучивались, не принимая это все всерьез и не опасаясь их. Ведь в нашем детдоме никогда не было каких-то плохих событий и мы этим очень сильно гордились. Все же прекрасно слышали эти истории об ужасах, происходящих за стенами таких мест. Хотя, как потом выяснилось, от нас просто многое скрывали. И когда за одну секунду нас затащили в темную мужскую душевую, было уже поздно что-то предпринимать. Наши рты были закрыты чьими-то руками. Другие руки шарили по телу, стараясь скинуть одежду. И тут я не знаю, что произошло, но буквально за секунду до того, как мои трусики оказались на полу, один из них ослабил хватку и я вырвалась. Бегом помчалась к ночному воспитателю, но когда мы с ней зашли в душевую, там, конечно же, никого уже не было. Только на полу лежала моя подруга, тихонько скуля и дрожа. Для нее все оказалось не так благополучно. Один из них успел сделать то, ради чего это все было затеяно.

Алекс со злостью сквозь зубы процедил что-то на французском. По интонации было очень похоже на ругательство.

— К счастью, мои родители оказались самыми замечательными людьми на свете. Они тут же сделали все, чтобы на мне произошедшее сказалось как можно меньше. Я ходила к психологу, причем довольно успешно, до некоторых пор…

Я осеклась, понимая, что Алекс догадается, на что именно я намекаю.

— Из-за меня? — тут же подтвердил он мои опасения.

— Да, из-за тебя, — не стала я юлить, — Твой хищный взгляд тогда при первой встрече в аудитории, плюс намек на постель — все это заставило мои страхи выйти наружу. Поэтому я так резко сорвалась и убежала. Потом на улице долго приходила в себя…

Теперь я все это воспринимала так, как будто это было не со мной. Сидевший рядом Алекс внушал какое-то приятное чувство безопасности. Что было абсолютно невероятно, учитывая, что еще буквально пару часов назад он пугал и злил меня до безобразия.

Раздалось его тихое «прости». Я в ответ молча кивнула. К чему лишние слова? Он же не знал…

— А сейчас?..

— А сейчас ты стоял в темноте сзади и я словила дежавю, — перебила я его.

— Мне жаль. Мне, правда, очень жаль.

— И мне жаль, — улыбнулась я и подняла голову, пытаясь поймать его взгляд, — Мне очень жаль, что ты спрятался за забором, построенным из желчи, равнодушия, жестокости и злости. Такой Монро внушает ужас…

Он внимательно смотрел на меня и молчал. Я уже начала думать, что перешла какую-то невидимую границу. Хотя, по факту, так и было: сижу на его диване, колготки валяются где-то на полу, так опрометчиво легла ему на плечо.

Но тут он нежно провел рукой по моим волосам.