- Уверена.

- А я думаю, что ты ошибаешься, Хочешь эксперимент?

- Какой ещё эксперимент? - настораживаюсь я.

Платон немного склоняет голову набок, Глаза смеются,

- Что, стало интересно? - насмешливо спрашивает он,

- А тебе бы не стало? - парирую я,

Он подаётся вперёд и берёт меня за руки. Замираю. Смотрит в глаза. Чувствую себя странно, будто в предвкушении чего-то очень приятного. И это волнует. И завораживает как-то... Ппц, это вино на меня так действует или он?

- Давай так, - произносит он таким голосом, что у меня мурашки выступают на коже, и это смущает, потому что, наверное, заметно, - Ты попробуешь быть со мной максимально откровенной. Насколько это возможно, И пусть тебе при этом будет комфортно.

Внимательно смотрит на меня, Опять этот взгляд..,

- Хорошо, - тихо говорю я. - Я попробую..,

Он одобрительно кивает,

-Ты сейчас только в трусиках, чулках и платье, - говорит он. - Повтори мне это,

- Зачем? - осторожно спрашиваю я,

- Ощути, что это так, и повтори мне это, Просто повтори.

Сглатываю, Чуть облизываю губы. Почему он так волнующе действует на меня?

- Я... - снова облизываю губы.

- Смелее, - тихо подбадривает он,

У него такие губы шикарные.... Какие-то невероятно красивые... Блин, я веду себя легкомысленно... Я ведь его почти не знаю,,.

- Я... сейчас... только в трусиках... - между ног разливается приятное тепло, - чулках... - мурашки, блин... - и платье,,,

- И больше на тебе ничего нет.

-Да.

- Повтори.

- И больше... - сглатываю, - на мне ничего нет.

- Хорошо, - говорит он, и будто в знак одобрения чуть поглаживает пальцами мои.

А у меня от этих прикосновений соски напрягаются. Какой ужас... это же видно, наверное... И руки убрать боюсь... Мало ли, что он подумает... Что я там из себя недотрогу корчу или что цену себе набиваю... Блин...

- Теперь представь, - свои низким, бархатным голосом проникновенно произносит Платон, - что ты сняла это платье, Медленно танцуя под эту музыку, которая сейчас тут играет, сняла его передо мной.

- Здесь? - распахнув глаза, в ужасе шепчу я.

Он улыбается. Улыбка завораживает. Я, наверное, зависаю... И взгляд этот... В нём столько всего...

- Мы же просто разговариваем, - мягко произносит он. - Да. Здесь. Вообрази это.

У меня коленки дрожат почему-то...

- Здесь же люди...

- А ты вообрази, что их нет.

Качаю головой.

- Я так не могу.

-Тогда представь, что мы у тебя дома. Я сижу в кресле. Ты стоишь рядом. Танцуешь передо мной в этом платье. Я смотрю на тебя и думаю о том, какая ты красивая. Какая сексуальная...

- Платон, что ты делаешь? - тихо спрашиваю я.

- Говорю с тобой, - он улыбается, - Снимешь его для меня?

Кусаю губу. Сглатываю. Смотрю в сторону. Сердце колотится. Ну, почему он так на меня действует? Наверное, вина мне уже хватит.,.

- Посмотри на меня.

Заставляю себя посмотреть в его глаза, Они кажутся сейчас такими тёмными,.. И я отражаюсь в них...

- Снимешь?

-Да...

Он легонько гладит большими пальцами мои. Мурашки уже и на шее танцуют... И между лопаток...

- В чём ты осталась?

- В трусиках и чулках...

- Хорошо... Мне нравится. Ты очень красивая. И мне нравится, как ты двигаешься, это очень сексуально... Смотрю на твою обнажённую грудь.

Смотрит он мне в глаза. А у меня соски торчат. Прям сжались... И внизу так сладко потягивает... Сумасшествие какое-то...

- Опиши мне её, - чуть хрипло произносит он.

-Грудь? - еле слышно переспрашиваю я.

-Да.

- Она маленькая...

- Это очень здорово...

- Правда?

- Конечно.

Сердце колотится.

- Разве парням нравится не большая грудь?

- Разным - разная. Мне нравится небольшая.

Уже сглотнуть даже не могу. В горле будто пересохло. И дыхание то и дело замирает... О Господи... Новая волна мурашек...

Платон замечает это. Отпускает мою левую руку, проводит по голой коже запястья тыльной стороной пальцев... Нежно так... Легонько... Только гладкостью ногтей... По крохотным волоскам,.. Приятно очень... А мурашек только больше...

Чувствую себя ланью какой-то... Во власти хищника...

- Опиши мне её. Подробнее. Форму, цвет кожи, цвет ареолов, соски.

- Платон, я стесняюсь...

- А ты не стесняйся, - улыбается он. - Мы же просто разговариваем.

- Она маленькая. Немножко торчит вперёд. На капельки похожа. Кожа... я вообще немножко смуглая. И кожа такая же, как вот на руках...

- У тебя мурашки, - нежно улыбается он.

- Да... - соглашаюсь я. - Мурашки...

- У меня тоже.

- Правда? - я тихо изумляюсь.

- Конечно, - снова улыбается он. - Ты ведь очень возбуждаешь меня. Особенно сейчас. Ты бы видела, что там под столом.

Сердце так бьётся.... Обалдеть можно...

-А... - облизываю пересохшие губы, - что там... под столом?

Он подносит палец к губам. Смеётся одними глазами. Но теперь без насмешки...

- Продолжи.

Коленки дрожат. Свожу ноги вместе. Переплетаю их. Всё равно дрожат...

-Ареолы тёмные... Соски... соски немного длинные... и... торчат...

- Я вижу, - улыбается он.

Совсем смущаюсь, закусываю губу и опускаю взгляд. О Господи... Я промокла...

К счастью, в этот момент наш разговор прерывается приятной трелью телефонного звонка. Платон нехотя выпускает мои руки и лезет за телефоном во внутренний карман пиджака.

- Прости, - доставая его, говорит он. - Друг звонит, не могу не ответить. Он без предупреждения звонит только по важным делам, в ином случае пишет в "Телеге". Это ненадолго, Карин.

- Не переживай. Всё хорошо.

-Алло, Дань, да, - Платон неторопливо встаёт из-за стола, поправляет рукой полы пиджака. Взгляд устремлён в окно, за которым сверкает огнями московская ночь. - Да нормально всё, удобно, если недолго.

Интонации его голоса - совсем другие. Более жёсткие, но без того нетерпеливого и командного оттенка, который преобладал в его голосе тогда, когда он приехал в один из своих фитнес-клубов.