Саймон продолжал:

– Этот Спаситель вознесся, но должен вернуться на Землю. А еще, что вас, наверное, удивит, перед тем как вознесся, он угощал всех хлебом и вином.

– Саймон, что ты задумал?! – крикнул кто-то из его друзей. Но Саймон только улыбался и продолжал:

– Последователи этого Бога встречались тайно. В отличие от многих других людей в Римской империи они доверяли друг другу. Ценили добро и поддерживали друг друга, тогда как большинство жителей империи ценило только деньги и власть. Вера в этого Бога стала очень популярна. Ее распространение зафиксировано на огромных территориях от Англии до Ирана. – Епископ говорил все более эмоционально и активно жестикулировал.

– Саймон, дружище! – сказал кто-то. – Мы все уже поняли, о ком ты. Ну зачем ты нам рассказываешь подробности того, что нам и так известно?

– Нет, не известно, – отозвался Саймон и снова лукаво улыбнулся. – Вы все думаете, что я говорю про Христа?

– Да! Да! – раздались голоса одобрения.

– И у вас нет никаких других версий?

Многие переглянулись. Кто-то развел рукам.

– Но это не так.

По рядам прошли вздохи удивления.

– Как же не так?! – закричали сразу несколько людей.

– А вот так. Бог, о котором я говорю, считается языческим. Так как поклонение ему не стало мировой религией, а могло. Я говорю про Бога Митру и митраизм.

– Митра? Митраизм? – Громкий шепот заполнил все пространство вокруг костра.

– А чему вы удивляетесь? – продолжал как ни в чем не бывало епископ Саймон. – Христос не стал бы таким популярным, если бы появился на пустом месте. Если угодно, его образ впитал все лучшее, что было предложено религиозной мыслью до него. Ну, просто потому, что люди гораздо лучше воспринимают что-то знакомое, чем что-то совсем новое. А ведь Митра родился на тысячу лет раньше Христа.

– На тысячу?! – снова шепот прошел по рядам.

– Вот именно! – сказал Саймон. – Так всегда бывает. Что-то забывается, что-то остается. Старые кумиры уходят, новые приходят. Но у новых всегда есть что-то от их предшественников. Вспомните, какими социальными сетями вы сами пользовались десять-двадцать лет назад. Вспомните сериалы своей юности, певцов, популярных в вашем детстве. Вспомните, что беспокоило политиков еще совсем недавно. Что-то вспоминается? Помните, что вас самих занимало пару лет назад? Наверное, придется заглянуть в интернет. Вы все забываете и начинаете с чистого листа. А то, что не забывает один человек, теряется в веках от поколения к поколению. А знаете что?

– Что? – сказали с разных сторон.

– Был человек, который все видел. Человек, который жил во все времена и все лицезрел своими глазами. Который может не только прочитать, как можем и мы, что было в прошлом, а который прочувствовал на своей шкуре все изменения за многие тысячелетия. И этот человек, наверное, видел, как тысячу лет поклонялись Митре и его считали Спасителем, а потом Митра не угодил новым политическим силам, и его образ перешел к Христу. И тот же образ стал носить другое имя, хотя и по смыслу многое было сходным. Этот бесконечный человек видел, как десятки тысяч современников даже не заметили подмену, думая, что это все тот же Бог с нимбом, который угощает все тем же хлебом и вином.

– Прости, Господи! – сказал кто-то.

– Митра древнее Христа. И нельзя сказать, что он такой же языческий бог, как и другие. Он как бы явил собой переходную стадию от языческого Бога к Богу мировой религии.

– Митра был богом Солнца! – сказал кто-то.

– Да. Это очень древний миф. Недаром в его имени есть упоминание египетского Бога солнца Ра. МитРа. А еще широко известно ведическое божество Майтрея. Бог-партнер, бог договора и дружбы. Знаете вы и матрешку на Руси. Это образ вселенной, где все содержится само в себе много раз. Это древнейший культ проник поистине во все уголки мира. Даже слово «митрополит» происходит от названия его головного убора митра, которое, в свою очередь, происходит от имени бога Митра.

– Митрополит?! – снова шепот по рядам.

– Саймон, – сказал Армен, который все время молчал до этого. – Митра был очень важным богом у армян в Урарту. По этому поводу армянский царь даже имел переписку с римским императором. Но что это значит? Что теперь нам следует ждать второго пришествия Митры, а не Христа? Ты нас совсем запутал.

– Да, Саймон, – раздались голоса. – Как нам тебя понимать?

Саймон выглядел очень довольным. Судя по всему, он добился того, что задумывал.

– Не горячитесь, – сказал он. – Я недаром заговорил про бессмертного человека, который жил во все времена. Мы должны верить, как он. Он видел все изменения и понимает, во что надо верить.

– О чем ты? – спросил Армен.

– Имена со временем меняются, а Бог остается. Надо верить не в имя, а в то, что ты сам осознаешь. В конечном счете Бог в нашем сознании, а не в именах и не в образах. Бесконечный человек это прекрасно знает. Вместе с тем как стать сознательными, люди заговорили о Боге. Вспомните зороастризм и Ахурамазда. Имя Бога этой очень древней религии можно перевести как «Властелин Мысли». Иначе говоря, давным-давно люди еще помнили, что верить в Бога и мыслить – одно и то же. Но это знание забылось, и потомки вынуждены были каждый раз придумывать Ему имена.

– Послушай, – сказал Армен, – но меняется не только имя. Языческие боги часто были злыми. Христос же – чистая любовь и добро.

– Ты прав, Армен, – ответил Саймон, – идея Бога тоже меняется, но не так, как имена богов. Эта идея очищается от всего ненужного. И в конце концов в ней не останется ничего лишнего.

– Но, Саймон, – возмутился Армен, – разве добро и любовь могут быть лишними? Ведь сейчас Христос для нас – это прежде всего чистая, сияющая идея добра и любви. Может быть, Митра тоже был добрым и учил людей договариваться друг с другом, но он не был милосердным Христом в полном смысле слова.

Все молчали, затаив дыхание, и ждали, что ответит Саймон.

– Ты знаешь, Армен, что я иудей, – начал он. – Но дело не в этом. Ты говоришь очень разумно, что добро и любовь выше, чем просто умение договариваться. И поэтому ты говоришь, что Христос выше Митры. Хотя само это утверждение вызывает сомнения, и я бы предпочел, чтобы люди всегда договаривались, нежели слепо любили друг друга. Но это я. Я митрианец в этом смысле. Но пусть ты прав. И даже если ты прав, эти споры были уместны на заре христианства или в Средневековье. Сейчас все это слишком просто.

– Что? – удивился Армен. – Почему ты говоришь, что любовь – это слишком просто?

Саймон поводил рукой у себя за спиной, достал откуда-то соску и протянул ее Армену.

– Вот, я ношу всегда для младенцев соску. Потому что они младенцы. А тебе она подойдет?

Армен взял соску и повертел ее в руках, выглядел он при этом довольно глупо и растерянно.