— Вот скотина! — не сдержался Ростоцкий. — Аванс, значит, он мне подарил, да? Ну спасибо! Да я в жизни за такие копейки не работал. Он что, Гоги, действительно считает, что Папу убрал не я, а кто-то другой?

— Так ведь, в самом деле, Альберт, — будто бы извиняясь, зачастил его собеседник, — сам посуди: менты в Папиной квартире какого-то мужика взяли? Взяли. Он при задержании сопротивление оказывал? Оказывал, да ещё какое — нескольких ментов в больницу, говорят, увезли. Калгана, по слухам, тоже он завалил. Ведь не ты?

— Калгана — не я, врать не буду, — буркнул Альберт. — А вот мужик… Да в самом деле не знаю я, откуда он проявился в этой квартире! Никого там не должно было быть — я за Папиными сявками неделю следил, кроме них, туда никого и близко не пустили бы!

— Ну, не знаю, — осторожно протянул Георгий. — Фактик-то налицо: паренёк этот в ментовке парится, ждёт обвинения по двум убийствам, а может и ещё за что-нибудь… И, кроме того, почерк-то ведь не твой, Альберт, — он хитро взглянул на своего оппонента. — С каких это пор ты людей топить стал? Да ещё и предварительно связанных, а? Раньше вроде бы проще делал — из пистолетика — раз, раз! — и всё. Быстро и чисто. А тут такие сложности развёл: ванны, верёвки… Естественно, Резо не поверил, что это твоих рук дело. Вот ты бы сам на его месте — что подумал бы? Правильно: что тебя пытаются надуть и содрать деньги за чужую работу, — и он снова посмотрел в глаза Альберту.

— Ладно, хватит тут логические этюды разводить, всё более-менее понятно. Держи, — Ростоцкий протянул Георгию тонкую пачку денег, которую тот, не считая, сунул в карман. — Батарейку новую купи. До скорого.

— Пока, — попрощался кавказец, поднимаясь. — Будет что интересное, позвоню, — сказано это было не слишком уверенно.

«Сам виноват! — глядя в удаляющуюся спину Георгия, ругал себя последними словами Альберт. — Погнался за сиюминутной выгодой, а в результате вся долгие годы создаваемая репутация — псу под хвост».

Он посмотрел на часы. До следующей назначенной на сегодня встречи оставалось ещё целых два часа. Альберт вздохнул, поднялся с неудобной скамьи и направился к выходу со стадиона — там была припаркована его машина.

Альберт действительно погнался за сиюминутной выгодой: незадолго до предполагаемого дня «ликвидации» Папы один из его «проверенных источников» шепнул, что двадцать пятого января на квартиру Папанова привезут часть воровского общака, который Папа должен будет распределить по зонам — организовать так называемый «грев» своим людям, находящимся за решёткой. Общак будет находиться в квартире всего сутки — на следующий день его, уже поделённый на необходимые части, Папины гонцы повезут по городам и весям огромной страны. Даже часть общака являлась огромным кушем, ради которого стоило рискнуть всем.

И Ростоцкий рискнул — он перенёс «мероприятие», как он его называл, на два дня вперёд, на двадцать пятое число. Выполнение намеченного плана неожиданно осложнил побег из-под стражи Артиста, заклятого врага Папанова. Папа тут же «забаррикадировался» дома и на улицу даже носа не казал — всем занималась его личная охрана во главе с Калганом. Альберту оставалось только скрипеть зубами от досады и продолжать наблюдение. Но Альберт Ростоцкий славился в определённых кругах именно этим — чем труднее, на первый взгляд, казалось задание, тем изящней и проще он его решал.

Двадцать пятого, с самого утра, он отмычкой открыл люки, ведущие на крышу, во всех подъездах без исключения, но так, чтобы жильцы с последних этажей не заметили, что кто-то интересуется выходом на крышу: замки висели на своих местах, а крышки плотно прилегали к краям отверстий. На самом же деле всё было готово бесшумно распахнуться в любую минуту, даже от лёгкого усилия со стороны — Альберт предусмотрительно смазал петли.

Затем он спустился во двор и с безопасного расстояния стал наблюдать за нужным ему подъездом. Альберту показалось, что подъездом интересуются ещё два типа, сидящих в неприметной «шестёрке», припаркованной на той стороне улицы, и Ростоцкий вновь похвалил себя за предусмотрительность. Через полчаса в дом вошли несколько папановских «пехотинцев» во главе с Калганом, на плече которого болталась спортивная сумка.

«Общак привезли», — догадался Альберт, отметив про себя точность полученной информации, — всё-таки потраченные на неё деньги окупали себя сторицей.

Через пятнадцать минут «братки» вышли уже без сумки и отчалили в неизвестном направлении. Ростоцкий не спешил покидать свой наблюдательный пункт. Он уже достаточно изучил поведение «пехоты» и знал, что Папанова навестят ещё раз, поздно вечером. Убедившись, что всё в порядке и Папа спокойно может отходить ко сну, они покинут его уже до утра. Вот тогда и наступит время Ростоцкого, а уж он своё не упустит.

Примерно с такими мыслями Альберт отправился в ближайшее кафе, чтобы перекусить, отметив по пути, что неприметная «шестёрка» на той стороне неизвестно когда и как трансформировалась в столь же неприметный «Москвич». Правда, рожи внутри, казалось, не изменились — такие же квадратные, с отпечатком явной принадлежности к органам.

«Неужели менты? — думал, заходя в закусочную, убийца. — Им-то чего от Папы надо? Неприятно, чёрт побери. Не смертельно, конечно, но и без них сложностей хватает».

Он плотно пообедал, а заодно и поужинал, так как понимал, что поесть сегодня ему вряд ли ещё придётся, и вернулся на своё облюбованное место. Пистолет был с собой, но Альберт не собирался пускать его в ход сразу: мертвец не скажет, где лежат деньги, а искать их — терять и без того считанные драгоценные минуты. Хорошо бы, конечно, если деньги были бы разложены на столе аккуратными пачками, готовыми к транспортировке, но Ростоцкий не обольщался по поводу Папанова — в хитрости тот может дать фору любому. Наверняка в квартире оборудован надёжный тайник, а может, и не один.

В девять часов вечера Альберт зашёл в последний подъезд дома, поднялся на крышу, прошёл по ней до нужного люка и аккуратно проник в подъезд «клиента». Стараясь не производить лишнего шума, он спустился и занял выжидательную позицию на один пролёт выше нужной ему лестничной клетки. Через три четверти часа появилась группа «проверяющих» во главе с Калганом. Позвонив в дверь — два длинных и один короткий — они стали ждать. Папанов открыл им лишь через пару минут и впустил только Калгана — остальные остались топтаться возле двери.

«Наверное, общак прятал, — подумал Ростоцкий, имея ввиду задержку. — Осторожный, гад».

Калган вышел минут через десять и вместе с сопровождающими стал ждать вызванный лифт. Как только двери лифта закрылись за отъезжающими, Альберт подлетел к папановской двери, нажал на звонок — два длинных и один короткий — и стал ждать. Пистолет уже был в его правой руке.

На этот раз дверь открылась сразу — хозяин, естественно, подумал, что его порученец забыл о чём-то сказать и вернулся, — ведь со времени ухода Калгана до нового звонка в дверь не прошло и пятнадцати секунд. Это казалось настолько очевидным, что Папанов проигнорировал глазок и открыл дверь, не раздумывая. Чего, собственно говоря, и добивался очередной поздний посетитель.