– Возможно.

Посреди кухни стояла Делия со скрещенными на груди руками. По выражению ее лица я поняла: что-то случилось.

– Минутку, – произнесла она. – Замрите.

Мы послушались. Даже Кристи, которая обычно пропускала мимо ушей большую часть указаний, перестала выкладывать канапе на поднос. Делия медленно обвела нас взглядом.

– Где ветчина?

Молчание.

– Ой-ой-ой, – тихо протянула Кристи.

– Молчать! – оборвала ее Делия и снова начала перебирать коробки, лежащие на столе. – Ветчина должна быть здесь! У нас есть система!

Мы и вправду работали по новой системе. Чтобы обезопасить себя от неприятных неожиданностей, Делия недавно придумала для нас правила. В прошлый раз, по дороге на коктейльную вечеринку, выяснилось, что никто не упаковал стаканы. Пришлось возвращаться, и мы опоздали.

После этого Делия, страдающая бессонницей беременных, составила списки всего необходимого, от закусок до салфеток, и каждый из нас получил перечень, за который нес полную ответственность. Я отвечала за кухонную утварь, и если у нас вдруг не оказывалось щипцов для салата, ругать нужно было меня.

– Мы не могли ее забыть, – говорила Делия, в очередной раз проверяя коробку, в которую не поместилась бы и десятая часть ветчины. – Я же помню, она лежала в гараже на боковом столе, уже упакованная. Я видела ее!

Голоса гостей по ту сторону двери стали громче, это означало, что скоро пора подавать основное блюдо. На закуску были сырные шарики и тосты с козьим сыром, потом запеканка из зеленой фасоли, пилав из риса, весенние рулетики с розмарином и укропом и, наконец, ветчина. Последняя оговаривалась отдельно. Очевидно, здесь собрались любители свинины.

– Ладно, давайте успокоимся и вспомним, кто за что отвечал, – продолжая лихорадочно перебирать коробки и пакеты, сказала Делия.

– У меня закуски, – подала голос Кристи, – они все здесь.

В это время в кухню вошел Берт с пустым подносом в руке.

– Берт, ветчина не у тебя в списке?

– Нет, у меня бумажные салфетки, блюда и подносы. А что? Мы что-то забыли?

– Нет, мы ничего не забыли, – твердо заявила Делия, – не могли забыть.

– У Моники лед, – Кристи заглянула в список сестры, – Мейси – раздатки и приборы, Уэс – бокалы и шампанское. Значит, ветчина… ой, Делия…

– Что? – переспросила Делия, высовывая голову из ящика с хлебом. – Нет, погоди, в моем списке было…

Мы все ждали. В конце концов, это ведь ее система.

– Основное блюдо, – сказала она наконец, найдя свой листок, – специальный заказ.

– Н-да-а, – сказал Берт.

– О боже! – Делия шлепнула себя по лбу. – Она лежала на столе! Я боялась, что мы ее забудем, и когда мы грузили все в фургон, переставила…

Все затаили дыхание.

– …На видное место, на багажник своей машины. Значит, ветчина… осталась дома… на машине.

– Н-да-а, – снова сказал Берт.

Он был прав: до дома Делии полчаса езды в один конец, а подавать основное блюдо нужно через десять минут. Делия бессильно облокотилась на плиту и произнесла два слова:

– Это. Ужасно.

С минуту все молчали, пытаясь осознать масштабы катастрофы и приходя к выводу, что это конец. А потом Делия спокойно сказала:

– Ну ладно, вот что мы сделаем…

Я уже трижды работала с выездным рестораном «Уиш кейтеринг»: коктейльная вечеринка, бранч и юбилей по случаю пятидесятилетия. И каждый раз случалась какая-то неприятность: то психованный дед ущипнул меня пониже спины, когда я проходила мимо него с булочками, то я столкнулась с Кристи и получила по лбу подносом, с которого высыпались мне на блузку канапе с лососем, то Берт выскочил на меня из-за вешалки, так что стопка тарелок и мое кровяное давление взлетели до небес. И всякий раз я спрашивала себя: как я могла согласиться на такую работу. Но когда все заканчивалось, я чувствовала странное спокойствие, умиротворенность. Несколько часов сумасшедшего дома как будто помогали мне расслабиться, хоть и ненадолго.

А еще это было весело. Я постоянно училась чему-то новому, например, пригибаться, когда Кристи кричала: «Посылка!» Это означало, что сейчас она швырнет через всю комнату пачку салфеток, щипцы или поднос, которые нужно быстрее доставить к месту назначения. Или не стоять у распахивающихся дверей, потому что Берт всегда толкал их с огромной силой, не думая, кто или что может находиться с другой стороны.

Я узнала: когда Делия волнуется, она напевает себе под нос, чаще всего «Американский пирог», а вот Моника никогда не волнуется, она может спокойно есть креветки или биточки, когда мы все сходим с ума от беспокойства.

И еще я узнала, что всегда могу рассчитывать на одобрительно приподнятую бровь Уэса, его тихое ироничное замечание или просто сочувственный взгляд, когда все валится из рук. Что бы ни случилось, он всегда был готов встать на мою сторону, прийти на помощь, не то что в библиотеке. Наверное, именно поэтому мне так нравилось здесь работать.

Потом работа заканчивалась, мы грузили свое имущество в фургон, организаторы торжества рассчитывались с Делией, все смеялись и рассказывали истории об «индюках», «хапугах» и голодных бабушках. И только когда вся суета затихала, я начинала вспоминать, что должна возвращаться к своей обычной жизни и тащиться утром в ненавистную библиотеку.

– Мейси, – окликала меня Кристи, когда мы заканчивали убирать посуду и остатки продуктов на импровизированной кухне Делии и готовились расходиться по домам, – поедешь сегодня с нами?

Она каждый раз повторяла приглашение, хотя я всегда отказывалась. Меня это радовало. Приятно знать, что у тебя есть выбор, даже если на самом деле его нет.

– Не могу, я занята.

Она пожимала плечами:

– Ну ладно. Тогда в следующий раз, хорошо?

Но однажды Кристи не выдержала и поинтересовалась, чем же я так занята каждый вечер.

– Да так, уроки и все такое, – ответила я.

– Даже не начинай, – пробормотала Моника, покачав головой.

– Готовлюсь к экзаменам, – пояснила я. – А днем работаю еще в одном месте.

Кристи закатила глаза.

– Сейчас же лето! В смысле, я знаю, что ты вся такая умная, но надо же когда-нибудь и отдыхать? Жизнь, знаешь ли, длинная!

«Может, и так, – подумала я. – А может, и нет». Но вслух сказала:

– У меня правда куча дел.

– Ладно, – улыбнулась она, – поучись немного и за меня, мне этого так не хватает.

Так что дома я становилась прежней Мейси, у которой всегда все в порядке, которая вытирает брызги на умывальнике и гладит одежду сразу после сушилки. Только вечерами после ресторана я была совсем другой Мейси: с растрепанными волосами и пятнами на блузке. Я как будто стала Золушкой наоборот: днем – настоящая принцесса, а по вечерам – замарашка, выполняющая самую тяжелую работу. Я позволяла себе расслабиться, пока не пробьет полночь, и снова превращалась в принцессу с обязательным набором правил.