Другим видным социалистом-утопистом был француз Шарль Фурье, как считается, создавший в 1837 г. термин «феминизм». Фурье был страстным поборником прав женщин, убежденным, что все профессии должны быть открыты для них при наличии способностей. Фурье понимал, что европейские женщины не более чем движимое имущество для своих отцов и мужей, и предположил, что просвещенные общества должны будут демонстрировать свой нравственный прогресс освобождением женщин от узких гендерных ролей, держащих их в ловушке традиционного брака. Фурье продвигал идею сельскохозяйственных общин, организованных на принципе коллективной собственности (так называемые фаланги), в которых мужчины и женщины работали бы бок о бок и сообща пользовались плодами своего труда. Фурье писал: «Общественный прогресс и исторические изменения происходят благодаря приближению женщин к свободе, а упадок общественной организации является результатом уменьшения свободы женщин»[85].

Сенсимонисты и Шарль Фурье повлияли на труды другой видной французской социалистки-утопистки Флоры Тристан. Она стала первым теоретиком, кто связал эмансипацию женщин с освобождением трудящихся классов. Она понимала, что положение жены по отношению к мужу аналогично отношениям пролетариата и буржуазии. Писавшая и выступавшая с лекциями в конце 1830-х и начале 1840-х гг. Тристан считала феминизм и социализм взаимозависимыми движениями, которые приведут к полной трансформации французского общества; эмансипация женщин невозможна без освобождения рабочих, и наоборот. В противовес модели, в которой равенство полов выводится из правовых завоеваний и растущей образованности богатых женщин, Тристан полагала, что создание одного большого и разнородного рабочего союза (включающего женщин и мужчин) приведет к равенству полов[86].

Расширяя эти идеи, немецкие социалисты Август Бебель и Фридрих Энгельс предложили историческое обоснование эмансипации женщин, утверждая, что охотники и собиратели когда-то жили в примитивных матриархальных коммунах. Согласно их теориям, древние люди выживали кланами, состоявшими из мужчин и женщин, которые практиковали разновидность группового брака и воспитывали детей сообща. Поскольку установить отцовство было невозможно, родословная прослеживалась по матери, и женщины имели равный, если не больший, голос при принятии решений. Бебель и Энгельс утверждали, что лишь с возникновением сельского хозяйства и частной собственности появилась возможность концентрации богатства. Охотники и собиратели не копили ресурсы; они потребляли все, что добывалось охотой и собирательством. Однако, когда некоторые люди начали огораживать большие участки земли для производства большего количества пищи, чем нужно было для выживания, и продавать излишки, новый комплекс стимулов уничтожил старые социальные структуры. Землевладельцам нужны были работники, помогавшие им создавать больше излишков, и именно в этот момент истории тела женщин превратились в машины для производства новых работников. (Теоретики утверждали, что эта эпоха совпала и с возникновением рабства.)[87]

Согласно Бебелю и Энгельсу, когда землевладельцы начали накапливать частную собственность, мужчины этого социального класса захотели передать свое богатство законным наследникам. Это предопределило введение моногамного брака и принудительной верности жены. Старая матрилинейная система была заменена патрилинейной, в которой родословная прослеживается по отцу. (Сегодня мы наблюдаем проявления патрилинейности в том, что женщина, вступая в брак, берет фамилию мужа и дети получают отчество по отцу. В матрилинейной системе было бы наоборот.) Энгельс постулировал, что желание накапливать богатство лишило женщин предшествующей самостоятельности: «Уничтожение матриархата стало общемировым историческим поражением женского пола. Мужчина получил власть и в доме; женщина была унижена и порабощена, она стала рабой его похоти и не более чем инструментом производства детей». Таким образом, для ранних социалистов уничтожение частной собственности неизбежно вело к восстановлению «естественной роли» женщины как равной мужчине[88].

★

Идеал социалистов – эмансипация женщин – стал одним из источников подпитки революционных импульсов в России в 1917 г. Февральская революция, свергнувшая царя Николая II, началась в Международный женский день, и ей предшествовали забастовки женщин. В последующие месяцы, когда Временное правительство пыталось стабилизировать ситуацию в России, женщины требовали всей полноты избирательных прав. В июле 1917 г. они добились права голосовать и занимать государственные должности. После Октябрьской революции Ленин и большевистская партия позволили женщинам голосовать и становиться кандидатами в Учредительное собрание. Большинство людей не понимает, что Советский Союз не мгновенно стал однопартийным авторитарным государством. Поскольку Ленин надеялся добиться массовой поддержки, он позволил провести «самые свободные выборы, когда-либо проводившиеся в России вплоть до краха Советского Союза в 1991 г.», по замечанию историка Рошель Ратчайлд. Голосование началось в ноябре 1917 г. и длилось около месяца. Участие избирателей в выборах в Учредительное собрание было немыслимо высоким с учетом хаоса, царившего тогда, а электоральная активность женщин превзошла все ожидания. Однако Ленин распустил демократически избранное Учредительное собрание, как только стало ясно, что его партия большевиков не получит большинства. Право советских женщин голосовать стало в значительной мере излишним при диктатуре пролетариата[89].