— Баста, — заявил диспетчер. — И не говорите, что я вас не предупреждал. Корабль мы вам загрузили, у меня на очереди еще десяток бортов. Топайте, ребята.

Он пошевелил пальцами в воздухе, и «гиппогриф» исчез с экрана. Его место заняло изображение пузатенького блимпа с десятками заранее разверстых шахт боковых люков.

Кратов и Ертаулов со вздохами поплелись прочь. Казалось, они шли прямо по пустоте, а далеко под их ногами спал мертвым сном в черной могиле всех могил древний звездолет.

— Разузнаете, что в контейнере — сообщите мне, — бросил диспетчер вдогонку.

— Да ну его, этот ресторан, — сказал Костя. — Шум, гам, музыка дурная… Пойдем лучше в бар, поужинаем — и на боковую.

— Ты своего отдыха еще не заслужил, — отрезал Стас. — Мы, друг Костя, завтра уходим в рейс. Неизвестно, вернемся ли… — Он смахнул мизинцем невидимую слезу. — А где космические волки проводят последнюю ночь перед отплытием? Понятное дело, в таверне!

— Ну, если только ненадолго, — произнес Кратов с сомнением.

— Вот увидишь, мы окажемся там в полном составе, — на ходу убеждал его Ертаулов. — И мастер, и Рашуля — они давно уже сидят в приятном глазу полумраке, вкусно едят и слушают чарующие звуки. А то и отплясывают какую-нибудь самбу-румбу! Лично я намерен получить максимум впечатлений от своего пребывания в этом средневековом замке. А ты будешь моим паладином. Или паланкином?

— Балдахином, — проворчал Костя.

Стас вел его по извилистым переходам Старой Базы, вдоль бронированных стен, мимо тяжелых плит задраенных люков, которые, вполне возможно, никто не раздраивал за последние сто лет, а то и с момента пуска всего орбитального комплекса. Мимо них проходили, а иногда пробегали серьезные, озабоченные своими проблемами люди. «Мы со своей беспечностью, наверное, выглядим нелепо, — подумал Костя. — И даже раздражаем их». Несколько раз вдалеке коротко и тревожно взревывала сирена, и тогда база нервно вздрагивала.

— Если ресторан окажется закрыт, — признался Кратов, — я буду только рад.

— С какой стати? — удивился Ертаулов. — Насколько мне известно, он работает круглосуточно. И не выдумывай себе ничего сверхъестественного. Никто здесь не отражает нападение космических агрессоров и не латает пробоины от метеоритов. Здесь всегда так. Уж поверь моему житейскому опыту, все же я сижу тут на двое суток дольше твоего.

Они остановились перед высокой и массивной на вид дверью, обитой дубовыми досками, но под этим декором явно металлической. Над ней ровно, успокаивающе светилась витая надпись «Ангел-Эхо». А чуть ниже помигивал транспарант: «Ресторан наипервейшего класса. С высочайшего дозволения Отдела навигации зоны Земли и Венеры. Вход во фраках, смокингах и скафандрах высшей защиты категорически воспрещается!»

— С этим у нас порядок, — сказал Стас. — Можно, Костя, я пропущу тебя вперед? Все же у тебя нашивки посолиднее. Пусть все думают, что это я с тобой. А уж внутри распределим роли по справедливости.

Костя молча толкнул дверь. Та без усилий подалась, открывая его взгляду просторное помещение, залитое рассеянным светом. Очевидно, когда-то здесь был рабочий отсек, возможно — двигательная секция эпохи реактивной тяги. От прежних времен сохранились мощные металлические колонны, на которых покоились своды зала, да остатки шпангоутов и бимсов. Возле каждой колонны и в темных нишах располагались столики. Ресторан был практически пуст, если не принимать во внимание небольшой компании в дальнем конце. Да еще кто-то маячил у кольцевой стойки в самом центре зала.

— Тоска! — произнес Ертаулов.

Он был разочарован.

— Наоборот, все очень хорошо, — сказал Костя. — Без выкрутасов и тихо. Не то что у нас на Земле: музыка ревет, фантомы шныряют по залу, уж и не видишь, кто живой, а кто голограмма… Съедим чего-нибудь особо экзотического — ну, там, шашлык по-орбитальному — и баиньки.

— Тебе бы только спать! — огрызнулся Стас и плюхнулся в ближайшее свободное кресло. — Что они, вымерли? Я был тут дня три назад. Вавилон, тропики, яблоку негде упасть. Как дома! Веселились, плясали всю ночь… Где, где это теперь?!

Как бы в ответ на его монолог, в тишину упали мерные металлические звуки, напоминавшие бой старинных часов. И лениво поплыла мелодия, вязкая, с жужжанием ситара и глухими, отзывающимися где-то под сердцем ударами барабана-табла. С потайных светильников сорвались лучи и радугой рассыпались в заклубившемся по полу тяжелом седом тумане. Суровость и аскетизм интерьера бесследно растаяли в этом нехитром колдовстве. Бывший двигательный отсек понемногу превращался в совершенно иной, странный, завораживающий мир.

Ертаулов уже не сидел букой, а счастливо улыбался, победно поглядывая на слегка опешившего Кратова. Он был доволен произведенным впечатлением, как если бы сам был причастен к сценарию разворачивавшегося вокруг них и, в общем-то, главным образом для них действа.

Над пустым пятачком, огороженным кольцевой стойкой, вспучился пузырь белого дыма. Он заструился к потолку, растекся по нему, скрыл от глаз. В колебаниях дымного столба зародился некий ритм, будто там внутри прятался кто-то живой. «Гляди, гляди», — зашептал Стас. Сквозь кипящее марево явственно проступали очертания огромного тела. С каждым мигом они все больше обретали плоть…

Посреди зала на задних ногах стоял чудовищный белый слон. Впрочем, клыки были явно позаимствованы у мамонта. Слон сворачивал хобот в тугое кольцо и затем вскидывал под самый потолок. Топтался на месте, приплясывал, раскачивал лобастой головой, мотал просторными ушами, в одно из которых была вдета серьга с изумрудом невероятных размеров. С каждым ударом табла слон менял цвет, становясь последовательно розовым, голубым и лиловым.

«Вон там, в углу!» — не унимался Стас. Костя обернулся. Никаких шпангоутов, бимсов и комингсов не было и в помине. Вдоль стен недвижно и грозно высились древние статуи. Многоглавые, многоликие, с воздетыми в давно утративших смысл жестах десятками рук. В это сонмище, перекочевавшее сюда откуда-нибудь из Махабалипурама, каким-то образом затесался птицемордый Гор. Глаза статуй жили. С божественным равнодушием они блуждали по залу, похожему на захваченный нечистой силой храм.

— Ничего, — согласился Костя. — Умеют. — Он уже опомнился и даже слегка заскучал от голографических фантасмагорий. — А как здесь насчет шашлыка по-орбитальному?

— Тебе бы только есть! — отмахнулся Ертаулов. — Отдыхай, любуйся… Ты только вдумайся: под нами сотни километров пустоты до ближайшей тверди, а мы сидим и наблюдаем за танцами слона в пантеоне. Тут тебе и природа, тут тебе и искусство.

— Вдумался, — произнес Кратов после недолгой паузы. — И нашел твои рассуждения странными. Во-первых, под нами не пустота, а газовая оболочка. Между прочим, ты в ней родился и привык существовать с максимальным удобством. Во-вторых, в природе розовых слонов не бывает. Особенно с серьгами. В-третьих, искусство — это Махабалипурам. А ресторан «Ангел-Эхо» — это совсем другое понятие. Я не хочу, чтобы Мадонна Литта мне подмигивала, когда я стану поедать свой шашлык. Уж лучше я поеду в Эрмитаж и буду стоять возле нее всю ночь, раскрыв рот.