Кабинет Дейла рождал неприятные воспоминания. Она снова видела руки Алисии, обнимающие Дейла за шею. Кажется, со вчерашнего дня прошла целая вечность. Усилием воли она прогнала грустные мысли.

Как примерная хозяйка, Лайл пожала инспектору руку и опустилась в кресло с таким серьезным и торжественным видом, словно приготовилась отвечать урок.

Марч удивился ее бледности.

– Миссис Джернинхем, мне известно, что вчера вечером вы разговаривали с Сисси Коул, – сказал он.

– Да, это так.

«Приятный голос, – подумала Лайл, слегка расслабившись, – кажется, он добрый человек».

– А ее тетя, старшая мисс Коул, приходила к вам в обед?

– Да.

– О чем вы беседовали?

– Она переживала из-за племянницы и… Пелла. Хотела, чтобы Пелла выгнали с аэродрома, просила поговорить с мужем. Я сказала, что он не станет вмешиваться.

– Продолжайте, миссис Джернинхем.

Лайл опустила глаза.

– Мисс Коул была очень расстроена. Уверяла, что Пелл не дает Сисси проходу. Когда я сказала, что муж не станет вмешиваться в дела Пелла, она попросила меня поговорить с племянницей, и я согласилась. Не смогла ей отказать.

– Сисси пришла вечером. В какое время?

– Мы встали из-за стола без двадцати девять. Уильям подал кофе на террасе, но я не успела допить чашку.

– Стало быть, без четверти девять?

– Да, вероятно.

– А когда Сисси ушла?

Лайл задумалась.

– Довольно быстро, спустя четверть часа. Я отвела ее в свою комнату, подарила жакет, потом мы поговорили, минут пятнадцать – двадцать, не больше.

– Значит, она ушла в пять минут десятого?

– Да.

– А вы вернулись на террасу допить кофе?

Лайл вздрогнула.

– Вернулась, но там было холодно.

– Ваш муж и леди Стейн сидели на террасе?

– Нет, они уехали на аэродром.

– Хорошо, а теперь, миссис Джернинхем, расскажите мне о вашем разговоре с Сисси – все, что вспомните, любую мелочь.

Лайл подняла глаза, серые печальные глаза, обрамленные длинными ресницами. И глаза, и ресницы казались темнее на фоне белоснежной кожи, придавая Лайл скорбный вид. Она начала с рассказа о жакете:

– Он совсем новый. Я решила, что для меня жакет слишком яркий, а Сисси любила яркие вещи, вот я и подумала, что он придется ей по нраву…

– Красно-зеленая клетка на желтом фоне? Ваш жакет был на Сисси, когда она упала с обрыва.

Марч видел, как Лайл вздрогнула, но не отвела взгляда.

– Как приняла Сисси ваш подарок? Я должен понять, что было у нее на уме. Возможно, вы и Пелл разговаривал с ней последними.

Рука Лайл поползла к щеке, где и осталась.

– Я постараюсь. – После небольшой паузы Лайл продолжила: – Кажется, жакет ей понравился. Сисси долго разглядывала себя в зеркале, затем свернула жакет и прижала сверток к груди.

– Она ушла не в жакете?

– Нет, было довольно жарко.

– Возможно, Пелл поджидал ее на мотоцикле. Сисси могла набросить жакет после.

Рука упала, на щеке Лайл осталась крохотная красная отметина.

– Пелл ждал ее? – удивилась она.

– Мы не уверены. Его видели на мотоцикле у Тэйн-Хед.

Кажется, она слышит об этом впервые, отметил инспектор Марч. Дейл Джернинхем куда откровеннее с кузиной, чем с женой.

– Пелла видели в скалах, одного, без Сисси. Что она рассказала вам о нем?

Лайл вздохнула.

– Сисси не любила откровенничать. Призналась, что несчастна. Я спросила, не хочет ли она ненадолго уехать, предложила подыскать ей работу.

– А что она?

Отметина на щеке выцвела, и лицо Лайл снова стало белым как полотно.

– Сказала, что не может уехать, что не в силах расстаться с Пеллом.

В ушах Лайл стояла фраза Сисси: «И никогда его больше не увижу?» Лайл боялась, что голос предательски дрогнет, поэтому выбрала другие слова.

– Что еще, миссис Джернинхем?

– Я сказала, что ничего хорошего из ее отношений с Пеллом не выйдет, и она не стала спорить. На прощание поблагодарила за подарок и ушла.

– И это все?

– Да, это все.

Инспектор Марч откинулся на спинку кресла.

– Не кажется ли вам, миссис Джернинхем, что Сисси была на грани самоубийства? Она призналась, что несчастна, но несчастье несчастью рознь. Как вы считаете, могла Сисси решиться на самоубийство?

Впервые на лице Лайл проступил румянец. Это было похоже на выздоровление очень красивой больной.

– Нет, только не после нашего разговора!

Марч расплылся в улыбке:

– Вы так уверены?

– Видите ли, Сисси понравился жакет. По-моему, он не особенно ей шел, но скроен жакет отлично, а Сисси разбиралась в шитье. Думаю, у нее никогда не было такой красивой вещи. Во время разговора она прижимала жакет к себе. Девушка, которая собирается свести счеты с жизнью, не станет так себя вести, правда?

– Не знаю, возможно. Она могла поссориться с Пеллом на мысе и броситься со скалы. Сисси была нервной девушкой?

Лайл покачала головой:

– Вот уж нет. Тихая, но упрямая, себе на уме. Такая уж если что вобьет себе в голову, ничем не вышибешь. Нет, Сисси не буйствовала, просто тихо плакала.

– Вы хорошо ее знали?

– Да, она часто шила для меня.

Голос дрогнул. Сисси шьет… Сисси, глотая слезы, рассказывает о Пелле… Сисси лежит на камнях у подножия Тэйн-Хед.

Словно прочтя ее мысли, Марч спросил:

– А раньше она рассказывала вам о Пелле?

– Довольно часто. Мы думали, у него честные намерения. Сисси очень любила Пелла. А когда узнала, что он женат, сразу пришла ко мне и все рассказала. Боялась, что я стану ее осуждать, бедная девочка.

– Она когда-нибудь заговаривала о самоубийстве?

– Нет, что вы! Сисси была мягкой, тихой, пусть и не самой смышленой девушкой. Отличной портнихой. Не могу представить ее взволнованной или озлобленной. Если бы она поссорилась с Пеллом, то не побежала бы к обрыву, а села бы в уголке и вволю выплакалась.

Лайл понимала, что пытается выгородить Сисси, которая уже не могла себя защитить. Она разрумянилась, серые глаза потемнели. Ей не сразу пришло в голову, что, выгораживая Сисси, она невольно обвиняет Пелла. От ужаса Лайл на миг прикрыла глаза, а открыв их, встретила внимательный взгляд Марча.