Динеш сдержал свое слово. Следующим вечером он пропал, и никто в Дхарави не знал где его искать. Узнав о побеге, Аджит пришел в ярость. Он велел избить братьев и дал три дня на поиски Динеша. Они так и не смогли его найти и Аджит сказал, что не отпустит их, пока они не отработают долг брата. Динеша с тех пор наш герой не видел. Спустя пять лет, он получил извещение от полиции, что Динеш был найден мертвым в Дели.

Проработав на фабрике Аджита еще шесть лет, братьям почти удалось отработать долг, но однажды вечером брат нашего героя вышел за едой и уже никогда не вернулся. О нем больше никто ничего не слышал. Наш герой обошел все трущобы, но так и не смог его найти. На пропажу очередного брата Аджит отреагировал на удивление спокойно, лишь сказал, что придумает, как отработать долг. Уже следующим утром, он велел нашему знакомому прийти в его кабинет. Аджит усадил его за стол, напротив себя, и начал пугающе мягко:

– Ты ведь понимаешь, что тебе ни за что не отработать долг за себя и за брата?

– Да, господин Аджит, – ответил наш герой настороженно.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – Аджит наклонился вперед, – А ты знаешь, что мы записываем на кассеты?

– Фильмы, господин Аджит.

– А кроме?

– Знаю, господин Аджит, – в этот момент, сердце нашего героя сжалось от страха.

– Те кто снимаются в этих видео, получают очень хорошие деньги. Покажи мне, что у тебя в штанах.

– Господин, Аджит…

– Снимай, – голос Аджита был тверд. Глаза его наполнились дьявольским холодом. Нашему герою не оставалось ничего кроме как подчиниться. Аджит осмотрел его как беговую лошадь, и заключил, – гордиться тут явно нечем. Ты недостаточно хорош для таких фильмов, чтобы быть мужчиной. Но как женщина ты заработаешь в два раза больше. Всего два фильма, и ты будешь свободен. Я познакомлю тебя с людьми, которые помогут найти тебе особых мужчин. Через год будешь ездить на такой же машине как я. Купишь себе дом. Не в трущобах. Ты же мечтаешь об этом? Это твой шанс.

– Но я не хочу, господин Аджит.

– А как ты еще планируешь отдать мне долг? – наш герой не знал, что ответить, – Приходи сюда вечером и тогда дашь мне окончательный ответ. Сегодня можешь не работать на фабрике.

Вечером, когда рабочие покинули барак, наш герой обнаружил Аджита у входа. Он велел ему следовать за ним и повел в подсобное помещение. Зайдя в маленькую комнату, наш герой увидел двух мужчин в одном нижнем белье. Возле стены лежал грязный матрас. На матрасе лежало сари предназначенное для него.

– Я не буду делать этого, – взмолился наш герой.

– Не волнуйся так, – по-змеиному зашептал Аджит, – Парни знают, что делать.

– Я не буду! – отрезал юноша решительно

– Ты отработаешь долг. Давайте, парни.

Аджит отошел в угол комнаты. Мужчины тут же набросились на юношу. Они били его и пытались стянуть одежду. Но наш герой не сдавался. Ему даже удалось разбить нос одному из них. Аджит пришел в ярость и велел им остановиться. Он подошел к лежащему на полу юноше и смеясь сказал:

– От уплаты долга все равно не скрыться, – он достал из кармана нож и протянул его мужчине с разбитым носом, – Выколи ему глаз.

Наш герой не успел даже понять, что сказал Аджит, как тут же почувствовал холодную сталь в своей глазнице.

– Сегодня ты отдал долг за брата, – сказал Аджит все так же посмеиваясь, – А завтра, так или иначе отдашь долг за себя. А теперь проваливай.

Юноша выбежал из фабрики и тут же направился к железнодорожным путям, что проходили через Дхарави. Он отдал последние деньги за билет. Так наш герой навсегда покинул Мумбаи, оставив там левый глаз.

Через три дня ему удалось добраться до Кералы, где через несколько недель попрошайничества, ему удалось наняться помощником на ассенизаторскую машину. Он начал зарабатывать деньги и даже смог выслать немного матери. Жил он во дворе у водителя машины, который не брал за это денег. Годы, проведенные в Керале, наш герой считал самыми счастливыми в своей жизни, но спустя пять лет, он решил вернуться в свою деревню. По приезду, он выяснил, что его мать умерла несколько лет назад. Выяснить куда подевались деньги, которые он отсылал так и не удалось. Тогда он решил попытать счастье в благополучном Гоа. Здесь я его и встретил. Работу на станции переработки он считал большой удачей. Мечтал наш герой о том, чтобы выучить английский и устроиться прислугой в отель. А пока, копил на искусственный глаз.

Что же касается меня? Я никогда его больше не видел, да и вряд ли увижу. Мне остается лишь хранить в памяти имя человека, даже тени которого никто не коснется.

Глава 11. Видеши

Видеши (хинди) – иностранец, чужеземец. Часто используется как уничижительное обозначение приезжих в Индии. Аналог русского «нерусь».

Москва после Индии кажется невыносимо пустой, безлюдной и серой. В ней подозрительно тихо. В ней настороженно легко дышится, и так не привычно отвечать людям по-русски. Так непривычно, что на приветственный кивок незнакомцу, ты не получаешь и малейшей реакции, разве что раздражение. Здесь все слишком размеренно. Слишком ровно. Словно всех людей заменили роботами, которые ходят по отведенным им линиям и говорят лишь отведенные им фразы – однообразные, прослушанные и перепроверенные расчетливым алгоритмом. Здесь не видно лиц. Видно лишь смартфоны. Здесь нет реальности, лишь миллионы символов цифрового общества.

Каждое возвращение в Россию оборачивалось для меня двухнедельной депрессией. Я слишком привыкал жить в безумии Индии и простая, нормальная жизнь казалось лишь безвкусным заменителем. Каждый раз я так мечтаю вернуться домой, и каждый раз это дается мне так трудно. С каждым годом я все острее ощущаю, как родина отторгает меня, как и все инородное. Я уже начинал ненавидеть момент, когда я выхожу из терминала аэропорта. В пальто и шапке в апреле. Загорелый, растерянный и уже забывший русские жесты. Забывающий порой и слова и подзывающий кого-то криком: «Ой! Бая!», – и тут же осекающийся на полуслове. Незнающий ничего о том, что здесь творится и что волнует сейчас людей. Уж точно не политика Нерендра Моди в отношении мусульман и стычки последних с индуистами в Утар -Прадеш. Что вообще здесь творится? Одному богу известно. Да и какому Богу? Кришне? Вишну? Или православному русскому? Чертовщина какая-то. Я ведь вернулся домой, а