раз, сколько денег взяли из кассы, всё пишите! Ничего не надо скрывать, если сразу всё расскажете, получите наказание самое минимальное из всех возможных. Коллективов вас возьмёт на поруки, правда Анна Семёновна?

Взглянув на мое свирепое лицо, Анна Семёновна, которая, первоначально, хотела ответить, что их коллективу на хрен не нужен такой сотрудник, закивала головой:

— Да-да, конечно возьмём.

Ободренная Танечка справилась с задачей за пять минут, высшее экономическое образование в девочке чувствовалось. Всего ей до этого было похищено денежных средств на сто семьдесят пять рублей, ещё тридцать пять рублей, купюрой на двадцать пять и две по пять рублей, девушка, под протокол добровольной выдачи, вытащила из-под сейфа. Сорок минут инкассаторы недовольно переругивались в коридоре со стойким солдатиком Димой, обещая подать жалобу за задержку спецмашины, но мы пересчитали всю пачки денег, упакованные в сумку, предназначенную для банка, где выявили недостачу в тридцать пять рублей, о чём вновь составили акт. В одиннадцать часов вечера, когда разобиженный, выдернутый из дома, числящийся на суточном дежурстве, сотрудник ОБХСС, увел Танечку в свой отдел, а я в дежурке следил, чтобы все материалы из магазина «Ученик» были указанные, как собранные мной, в дежурную часть вошел зам по службе.

— Товарищ майор, разрешите обратиться. Докладываю, что вам необходимо завтра отдать замполиту десять рублей. Разрешите идти?

Товарищ майор заторможена кивнул. Идя по длинному коридору отдела в коморку роты ППС, чтобы командир взвода записал в журнал результатов работы роты раскрытое нами сегодня преступление, по, никому не ведомой, статье девяносто два, я чувствовал, как мурашки бегали по моей спине от чужого, тяжёлого взгляда.

Глава 16

Один душу мне спасает, другой тело бережет

Я мрачно гонял маленький камешек носком ботинка, наблюдая из арки управления почтовой службы за тремя веселыми парнями, на противоположной стороне улицы имени Вождя. Улица была центровая, многолюдная, власти Города уже лет двадцать грозились сделать ее исключительно пешеходной, хотя бы по выходным дням, но… Несмотря на большое количество спешащих по тротуарам граждан, ребят как будто окружал невидимый кокон. Люди обходили их по широкой дуге, потому, что, громко разговаривающие и размахивающие руками, парни внушали людям опасение. Меня, стоящего в глубине арки, пока никто не видел, кроме почтового охранника, который, выглядывая из окошка проходной, сверлил меня бдительным взором. Но скоро очевидно, придется выходить из укрытия, и разбираться с молодой порослью, ибо такие ребята вечер спокойно заканчивать не могут.

Ну вот, кто-то из возрастных мальчиков задел рукой в плечо невысокого, квадратного мужика, который, очевидно, пребывая в мрачном настроении, сознательно прошел с молодежью впритирку. А мне на хрен не нужна драка в центре патрульного маршрута. Я заспешил через проезжую часть, на ходу пнув по колесу не пропустившую меня «копейку». Мужик вдруг потерял интерес к выяснению, у кого больше…сила духа, и, развернувшись, поспешил прочь, а парни, с интересом, перебрасываясь короткими фразами, отвлеклись на другой объект, которым оказался мой напарник, мрачно и целеустремленно спешащий к ним. Дима сделал последние два шага, небрежно махнул рукой, очевидно, представляясь. Судя по ухмылкам, ребят, обступивших сержанта с трех сторон, пиетета перед силой закона они не испытывали.

— Пятый, пятый, я седьмой, у нас три места в отдел, давай, подъезжай, мы ждем — заорал я в отключенный микрофон рации, подходя со спины к гражданам.

— Дима, ты у ребят документы проверил?

— Нет еще — сквозь зубы процедил тот, видно, разговор не заладился с самого начала.

— Ребята, документы — моя ладонь повисла в воздухе.

После минутной паузы мне протянули серую корочку студенческого билета и потертый паспорт. На мой вопросительный взгляд, третий парень, светловолосый, в отличие от двух длинных лбов, с меня ростом, а судя по хитрым глазам, татарин, отрицающе помотал головой:

— У меня с собой документов нет.

— Точно?

— Да точно, говорю…

— Ты еще скажи — мамой клянусь — я резко протянул руку, ухватив за кончик какой-то картонный прямоугольник, предательски темнеющий в нагрудном кармане светлой рубашки с коротким рукавом. Ладонь хозяина запоздало накрыла мою руку…

— Руку опусти, а то карман оторвем — отпускаться от таинственной картонки я не собирался. После недолгого колебания, паренек опустил и руку, и горящие злостью глаза.

Картонка из кармана оказалась водительским удостоверением на фамилию Файззулина.

— Говоришь, документов нет…

— Я забыл о них…

— Да, да, мамой клянусь…Дима, продиктуй мне их данные, пожалуйста — я потянулся за служебной книжкой.

— Интересная у вас компания, студент, водитель и… мутный тип… Кражу из банка планируете?

— Да вы что! Мы просто в одном дворе раньше жили, вот встретились…

— Короче, ребята, мне все равно, на ваши радости, но вы другим людям портите настроение. Поэтому у вас два варианта проведения сегодняшнего вечера — если не можете себя контролировать, то сейчас поедете в отдел, просидите там три часа, успокоитесь, пиво, бурлящее выветрится. Потому что, не дай Бог, здесь какой-то скандал или драка, то в первую очередь потом приедут за вами, все ваши данные у меня есть, вряд ли вам это понравится.

— Товарищи милиционеры, мы нормально будем себя вести, извините! Просто давно не виделись…

— Ну, тогда студент с шофером, можете идти или на той лавочке посидеть, а мы тут товарищу вашему пару вопросов зададим…

— За что судим?

— А откуда вы узнали?

— На вопрос отвечай!

— Восемьдесят девятая, часть первая, в магазин залез в деревне у бабки, выпивки не хватило. Но меня уже выпустили, я год на тюрьме, в хозобслуге, пробыл.

— Понятно. Иди, посиди на лавочке с друзьями, если ты не в розыске, махну рукой, паспорт заберешь.

Когда притихшие дебоширы ретировались из нашего района, по нашей настоятельной просьбе, перейдя пограничную улицу имени Народной власти, Дима спросил:

— А откуда ты узнал, что он судимый?

— У него в паспорте скрепки ржавые, а у несудимых — из нержавейки ставят.

Дима обиделся:

— Я у тебя серьезно спрашиваю…

— Дим, тебе на сборах рассказывали, ты должен помнить. У нас если ты осужден на срок свыше шести месяцев, то тебя из квартиры выписывают. И если ты видишь, что человек было прописан в любом районе, а выписали его в паспортном района имени Первого чекиста, то значит, что его выписывала паспортистка из СИЗО номер один.

— Я такого не помню, наверное, в наряде был.

— И второе, важное, что я прочитал — надо фотографию на просвет смотреть, на обороте в паспортном столе тебя заставляют расписываться. Если подписи нет или она не похожа на подпись снизу от фотографии, то что-то не в