– Очень хорошо, – честно отвечаю ему, – на сытый желудок вообще отлично спится. И в этом была твоя заслуга.

– Ты считаешь, я должен набивать себе очки? – Он поправляет волосы на затылке, которые даже не достигают ворота его накрахмаленной рубашки. – Я эгоист, Лорена. Пока мне хорошо, значит, и тебе хорошо. Все может закончиться так же быстро, как и началось. – Он видит, что мне неприятны его слова. – Мне не нужны твои иллюзии. Я хочу выжать все самое интересное и идти дальше, справишься ли ты с этим?

– То есть, тебе нужна игрушка, – машина останавливается около университета, – которая будет тащиться от ошейников, наручников и ещё чего-то?

Спенсер снимает очки, так же аккуратно складывает их в футляр, убирает в бардачок, ни разу не прикоснувшись ко мне.

– Скажем так: у тебя выбора нет. Ты пока со мной. Когда все закончится, мы пойдём каждый своей дорогой. – Он выходит на улицу, оставив меня сидеть онемевшей несколько секунд.

Спенсер открывает для меня дверь, скорее для того, чтобы я вылезла из его машины, чем для ухаживания. Выпрямляюсь в полный рост и все равно дохожу ему только до подбородка. Сжимаю губы в тонкую полосу, чтобы не сболтнуть ничего лишнего.

– Я откровенен. – Показывает рукой двигаться впереди него.

– Я не твоя кукла! – Проношусь мимо него, каблук немного подворачивается на щербине асфальтовой дорожки, ведущей в университет.

– Значит ты отказываешь мне? – Он дышит мне спину.

– ДА, – твёрдо отвечаю я и иду ещё быстрее, лишь бы скрыться от него.

Несколько студентов встречаются на моем пути, они полностью игнорируют меня. И я слышу, как они рассыпаются перед ним, лизоблюды несчастные. Стала бы я рассыпаться перед ним ради долбанных оценок. Он ничем не отличается от толстопуза, с которым я работала прежде. Каким образом я могла подумать о его интересе ко мне? Мне не стоило смотреть на него, как на божество, и заглядывать в рот. Наивная дура, живущая во мне, любит ошибаться в неправильных посылах от людей, которым абсолютно наплевать на меня. Я прошла в наш кабинет, сердито уселась за свой стул и ткнула пальцем в процессор. Огоньки замигали, звук шипения, и компьютер ожил, подключив монитор, я даже не стала поднимать голову, когда Спенсер закрыл за собой дверь и встал напротив моего стола. Он молча давил меня своим авторитетным взглядом, выжидательное нависал надо мной, но я не сдалась. Сделала вид, что его для меня не существует. Как он делал миллионы раз за короткое время нашего знакомства. Я слышала, как он вобрал воздух в лёгкие, как оттолкнулся с силой от моего стола, я оперлась руками, чтобы монитор не свалился мне на колени, но не отреагировала. Когда он покинул кабинет, я громко выдохнула и расползлась по креслу. Оказывается, стоять на своём очень тяжело, тем более перед ним.

Примерно к половине шестого я закончила разбирать то, что он накидал мне на почту. Превратившись в его секретаршу, я отвечала на все звонки из деканата и вопросы назойливых студентов. Они то и дело шныряли туда-сюда в поисках своего любимого профессора. Я только сейчас сообразила, что нашла в себе силы рявкнуть на мужчину и твёрдо отказать. Раньше я бы забилась в угол и тихо мычала в ответ. Но Спенсер каким-то образом дал мне понять, что я могу постоять за себя. И мне не следует с ним бояться. Даже наша сцена в постели не испугала меня, и снова я ловлю себя на мысли, что это странно.

Тео так и не появился, как и Спенсер, я отрешённо выполняла свою работу, постепенно теряя уверенность в правильности своего решения. Ожидание его возвращения, или хотя бы маленький передых в компании Тео были бы глотком свежего воздуха, но этому не суждено было исполниться.

Ровно в шесть вечера я отключила компьютер, достала связку ключей от кабинета, тщательно проверила, все ли на своих местах, убедившись в этом, я покинула рабочее место. Маленькая сумочка, хранившая мой телефон, кошелёк и несколько упаковок влажных салфеток, на всякий случай, была зажата в моих руках. Спокойно усевшись на свободное место в автобусе, который подошёл точно в своё время, говорило о том, что, несмотря на утренний неприятный разговор, мне улыбнулась удача. Я могу не переживать ни о чем, в свете дня завершить некоторые дела дома и посетить Руби, которая, наверняка, меня ждёт.

Я выхожу на своей остановке, останавливаюсь только для того, чтобы приобрести две баночки спрайта и пластиковую форму для льда. Кажется, нам с Руби надо устроить маленький девчачий вечер, без алкоголя, но со сладкой ватой и энергетически важным напитком. Отбираю пару баночек с приготовленной розовой, сладкой ватой, дополняю все большим пакетиком Скитлс. Уж не знаю, почему, но в детстве я разбавляла свои паршивые дни этой радужной смесью сахарных конфеток. Мне сейчас необходимо утешение и поддержка. Как и моей подружке по соседству. Оплачиваю свои покупки и иду домой. По дороге мне встречаются незнакомые мне люди, они не здороваются, обходят меня стороной, как заразу.

Вообще Фуллер Парк, – улица, на которой я живу, – никогда не была спокойной, но ведь есть и похуже. У некоторых жителей нашего города бытует ошибочное мнение о том, что «все что на севере, тихо и спокойно, а все что на юге – нет». К сожалению, статистика доказывает обратное – я бы ни за что не согласилась жить в не благополучных районах, но выбора у меня не было… Чикаго великолепный город, но, так уж получается, что в определённых его местах мы просто обязаны соблюдать осторожность. Где жить можно, а где опасно? Где приятно прогуляться вечером по улице, а где лучше посидеть дома? Где можно оставлять машину открытой, а где лучше в гараже? Ответ один – не в определённых районах Чикаго.

Город превратился в мусорку, скопление отбросов. Если тебя не пристрелили по дороге в булочную, значит, ты действительно счастливый человек. Я мечтала бы уехать отсюда очень далеко, найти себе уютное местечко с балконом мансардой, пить белое вино задрав ноги на стеклянный стол, сидя в плетённом кресле. И пробовать самые потрясающие сорта сыра…

Я практически бегу, чтобы скорее оказаться в своём доме и не попасться никому на глаза. Едва закрываю за собой дверь, ставлю пакет с покупками на пороге. И чтобы особо не делать лишних телодвижений, скидываю вещи уже по пути к спальне. Оставшись в одном нижнем белье, я переодеваюсь в домашнюю кофту, пижамные штаны и смешные носки с оленями. Пока я мурлыкою себе под нос песенку, меня вдруг осеняет, что я не открывала дверь ключом. То, что я её закрыла после себя на ключ – да! Но не открыла. Застываю на месте, по телу проходит дрожь, пальцы мгновенно немеют.

Чувствую, что даже моё сердце бьётся медленнее и тише от страха и шока: кто-то находится в моей квартире и ждёт меня. Стараюсь успокоить своё дыхание и быстро решиться на действие. Все, что приходит мне на ум, – это бежать со всех ног, за несколько секунд я пересекаю короткий коридор и успеваю открыть несколько поворотов ключа, приоткрываю дверь, и мне почти удаётся мой план. В момент, когда моя правая нога касается порога, сзади меня хватают за левую и тащат на себя. Я слышу этот низкочастотный шум его дыхания, мои лёгкие рвутся от сдавленного крика, когда я падаю животом вниз и больно ударяюсь коленями, так, что в глазах темнеет. Я любой ценой готова убежать от него, только не попасться ему в этот раз, ни за что! Ногтями я скребу по деревянному косяку, бью второй ногой, куда попаду. Его рука соскальзывает, и у меня появляется возможности бежать без оглядки. Ни один человек не выскочил на мой крик, пока я пересекаю свою территорию и несусь к Руби. Она шокировано приоткрывает дверь, когда я сбиваю её с ног, резким движением закрываю дверь на засов и хватаюсь за горло, которое готово разорвать от боли в нем. Руби бежит за телефоном и звонит в службу спасения, пока я хватаюсь за её ноги и что-то шепчу.