– В машину, быстро. – Он открывает дверь рывком и толкает меня внутрь.

– Ты сегодня такой галантный, – с нахальной улыбкой произношу я. – Само совершенство.

Он захлопывает дверь прямо перед тем, как я делаю губы уточкой, словно сейчас чмокну его в нос. Сволочь, если бы я подставила лицо ближе, он раздробил бы мне лобовую кость.

Спенсер садится за руль, делает свои манипуляции с очками и срывается с места, оставляя только вышедшего из участка Тео в облаке пыли. Я откидываюсь на сидении, долго его регулирую под жёсткое молчание моего мучителя. Когда, наконец, я прекращаю баловаться с настройками, отстёгиваю ремень безопасности и ложусь боком на сидении лицом к нему.

– Новая тактика завоевания? – спрашивает он через зубы. – Я ведь могу устроить тебе хорошенькую экзекуцию.

– Так может перестать играть в игрушки с выдёргиванием ногтей и перейти к делу, – отвечаю ему закрытыми глазами. – Решил мне устроить ад?

Спенсер притормаживает, предполагаю, на светофоре, я слышу, как кожа шепчет под его телом: он повернулся ко мне лицом. Пальцами он проводит по моей щеке, они пахнут иначе, силой, уверенностью, завоевателем.

– Ад – это понятие, изобретённое людьми, чтобы наказывать самих себя. Все, кого мы видели, добровольно перешли Стикс и сами выбрали страдание. Когда им надоест, они смогут уйти и вернуться к жизни, как и где они захотят. Как ни печально, это правда. Единственное, что их удерживает, – это их собственная воля быть наказанными. Вы недооцениваете силу чувства вины. – Выдыхает он размеренно, интонацией профессора.

– Только не говори мне, что ты это только что придумал, – отвечаю я после минутной заминки.

– Бернар Вербер «Тайна Богов». Я историк, а не фантазёр, Лорена. – Спенсер давит на газ, а я начинаю обдумывать сказанное. Вот даже элементарно моё нахождение в этой машине, по собственной воле, рядом с человеком, которого я подозреваю. Никак иначе – моя воля.

– На выход, спящая красавица, – настойчивый голос Спенсера обволакивает меня сладкой ватой звуков.

Прикосновение мимолётное и лёгкое только для того, чтобы меня растормошить. Сонно моргаю, растираю затёкшую левую сторону лица. Выхожу из машины, все ещё широко зеваю, когда передо мной предстаёт ЭТО! Быстро оглядываюсь на мощёную подъездную дорожку к элитному району, выстроенных вдоль, всех, как на подбор, коттеджей. Он что живёт здесь?

– Это особняк, – произношу я вслух то, о чем думаю.

– Видимо, загородный дом, в котором я проживаю постоянно. – Спенсер достаёт из машины мой чемодан, и я возмущённо выдёргиваю его из рук мужчины.

– Что, если ты привёз меня убить? Я права? – Вот у кого ключ, все понятно. Я пытаюсь двигаться по дорожке в сторону пятиметрового забора, когда чувствую, что чемодан мне не по силам, швыряю его на камни и бегу со всех ног от Спенсера.

– Ты дура? – он даже не повышает голоса, я же скребу ногами по тонким кованным прутьям, отчаянно цепляюсь пораненными рукам.

– Пошёл ты на хер, маньяк! – ору я. – Помогите! Убивают!

Мужской смех, в какой-то степени, леденящий мою душу, пробирается сквозь окружённую деревьями территорию. Но я почему-то не боюсь его. Этот побег, скорее, для эффекта.

– Ключ у меня, так как дала его Руби. Она сообщила о том, что звонила в полицию, и ты там бомжуешь. Я пришёл тебе на помощь, пока ты пыталась соблазнить ассистента. – Я все ещё барахтаюсь, прицепившись к металлу мёртвой хваткой, руки и ноги постоянно соскальзывают по ровным прутьям. Я не умела лазить по канату, а по скользкой поверхности тем более.

– Я тебе не верю, – кричу я. – Люди добрые, где вы?

Мимо высоких деревьев за забором проходит милая старушка, я просовываю свою голову между ровным рядом металла и ожидаю, что она кинется меня спасать.

– Добрый день, мистер Уолли. Вам помочь? – Я открываю рот в возмущении. Она сейчас хочет помогать ему!

– Доброе. Все хорошо, миссис Джастис, моя подруга готовится поступать на актёрское мастерство. Как вам? Убедительно? – Спенсер подходит ближе, обнимает меня за талию и очень бережно опускает на землю.

– Детка, ты совсем неубедительна, сходи к Моди, она у нас актриса театра. Всего доброго, молодые люди. – Старушка скрывается из вида, я же поворачиваюсь лицом к Спенсеру.

– Ладно, я не боюсь тебя. Но если ты только сделаешь мне больно, клянусь, тебе не жить, – шиплю через зубы, обхожу его, хватаю свой чемодан и тащу на мраморное крыльцо.

– Если я тот, кого ты подозреваешь, боюсь, за порогом этого дома я вытащу твои кишки и намотаю их на душевой шланг. – Я останавливаюсь, как вкопанная, он проходит мимо меня, проворачивает дверной замок и широко открывает двери. – Лорена, ты только в одном была права, я далеко не благодетель.

– Какого черта, ты сейчас это говоришь?! – Он выхватывает мой чемодан и заходит в дом.

– Молча зашла в дом и закрыла дверь. Поиграли и хватит. – Он поворачивает за угол, и с грохотом, отдающимся в просторном помещении, мой чемодан летит в неизвестном направлении.

С минуту я решаюсь, как мне быть. Достаю телефон и набираю моей маме сообщение с адресом, где я нахожусь. На всякий случай, если он меня будет пытать, или что ещё придумает. Аккуратно закрываю за собой двери и прохожу точно по тому маршруту, где шёл Спенсер. Огромная винтовая лестница с идеально гладкими перилами, белоснежные стены с темными вставками. Множество картин и предметов раскопок украшают его стены. Все «одето» в хорошую оправу и вытерто до блеска. Наверно, каждое утро полирует свою прелесть. Я прыскаю от смеха своей глупости, наверно, истерический смех – то, что должно было накатить на меня вслед за шоком. Мой чемодан лежит под лестницей, решаю, что пока нет хозяина, посмотрю его дом. Зал, конечно, как в фильмах: огромный с темно-серым угловым диваном, человек на двадцать, не меньше, телевизор, спрятанный в отодвигающуюся нишу, столик и вазоны с цветами. Интересно, а здесь он своих девок тоже порет? Рассматриваю журналы, которые лежат на его столике, все с его именем, какой себялюбивый павлин. Мне становится здесь неинтересно, и я направляюсь на кухню. Все такое же кристально чистое, но тут мягкая мебель белая, а кухня – чёрный металлик, глянцевая. Если, например, я захочу попить, мне необходимо будет прикасаться так, чтобы отпечатки не остались на поверхности. Беру со стола банан, открываю и жадно засовываю в рот.

– Уже тренируешься? – Я давлюсь, за что получаю несколько крепких хлопков по спине. – Расслабься, Лорена. Кушать хочешь?

Спенсер переоделся в обыкновенную белую футболку и тёмные джинсы, я внимательно слежу за тем, как он делает простое движение, и бицепс на его руке перекатывается в огромный холм. Оцениваю крепкий пресс и задницу. Я больная идиотка. Только что орала о том, что он меня убьёт, а теперь же готова умереть только за то, чтобы он ко мне прикоснулся…

– Ты мне казался очень корректным. – Я все ещё в кровавой пижаме и очень хочу в туалет, но спросить его все равно, что получить по новой подкол.