Я не плакала даже когда этот ублюдок меня догнал, но сейчас становится так обидно. Ни грамма поддержки, одни бесконечные упреки…

Даже не поинтересовался как я, может, этот человек меня как-то обидел. Да ему просто наплевать!

– Так где ты была? – Игнат тоже заходит в дом.

– Ты же знаешь – гуляла с Алисой. Потом отвозила ее к Ийе, заняло много времени.

– Почему не позвонила?

– Зачем? Ты мой надзиратель? – поднимаюсь наверх. Первый шок отпускает и накрывает "отходняк" – начинают мелко трястись губы и руки.

Игнат догоняет меня и, схватив за запястье, поворачивает на себя. Потом приближается к моему лицу, принюхивается.

– Ты что, пила?

– Отстань от меня, пожалуйста. Мне плохо, не видишь? – тоже повышаю голос. – Просто отстань, дай мне душ принять.

– Душ? Интересно, после чего это тебе нужен душ? Или может, после кого?

Отмахиваюсь от него и запираюсь в ванной, там, положив ладони на края раковины, смотрю на свое бледное отражение.

– Я денег не пожалел на лечение твоего, между прочим, брата. Последние отдал, деньги клиники. Ремонт отложил. И вот она – благодарность! – попрекает за дверью он, и становится так противно.

– Ты эти деньги отдал чтобы меня ими всю жизнь попрекать?

– Могла бы поблагодарить!

– Я говорила спасибо. И мама моя тебе звонила, говорила.

– Жена мужу может "спасибо" и иначе сказать.

Я не хочу больше его слушать – включаю сильный напор воды и вот теперь по-настоящему не могу сдержать слез.

Мне не сумку жалко, не кошелек, в котором ничего, в общем-то, не было, не телефон и даже не паспорт, на восстановление которого уйдет время, мне безумно жаль трех впустую потраченных лет. Жаль себя, ту, семнадцатилетнюю. Жаль, что судьба сыграла со мной неспрведиво злую шутку.

И жаль, что Ийя, а не я, растит дочь Дамина.

Ничего уже не исправить.

* * *

Ночь мы проводим в разных спальнях, а утром на кухне висит уже привычное напряжение. Не было ни дня после моего возвращения сюда, чтобы у нас не возникло конфликта. Они случались и в Москве, но здесь побиты все мыслимые рекорды.

Я устала от этого. От тяжелого молчания, от пустых извинений, от необоснованных претензий. Устала.

– Будешь кофе?

– Нет.

Игнат кивает и наливает только одну чашку. Затем насыпает две ложки сахара и долго размешивает, глядя на солнечное утро за окном. Это лето вообще чрезвычайно жаркое, за всю мою жизнь здесь я помню таких лишь несколько. Обычно ветер, пронизывающие сквозняки и сырость.

Он несчастлив, я это вижу. Он тоже устал. Но зачем-то упорно цепляется за наш брак.

– Так и будешь на меня дуться? – не выдерживает первым. – Да, я вчера вспылил, но ведь не на пустом месте же.

– Я не хочу говорить об этом, – забираю из холодильника пакет сока и хочу удалиться из кухни, но он подрывается и цепляется за мой локоть.

– Ладно, проехали. Закрыли тему.

Как для него все просто.

– Что было в сумке?

– Паспорт, кошелек, телефон.

– Паспорт – это плохо. Столько геморроя чтобы восстановить. Денег много в кошельке было?

– Пара тысяч.

– Уже хорошо. И кто это только мог быть? У нас вроде бы район не криминальный. Нужно пройтись по соседям, наверняка у кого-то установлены наружные камеры или был включен видеорегистратор. Почему ты вообще вышла из такси раньше?

– Водитель решил заправиться. Не хотела тратить время.

– А как выглядел нападавший? Рассмотрела?

– Нет, было темно. Невысокого роста, коренастый, кажется, с бородой. Или это была балаклава. Не знаю. Все произошло так быстро.

– Так, понятно... Значит, ты вышла у поворота, правильно? И тот парень шел за тобой примерно оттуда?

– Наверное, не знаю.

– Значит, водитель мог кого-то заметить! Нужно с ним связаться.

– Да с кем связаться? Я понятия не имею, кто это был. Я даже цвет машины не помню, не то, что номер.

– Но название таксопарка же помнишь? Позвоним, назовем время и адрес откуда тебя забирали. К какому месту приехало такси?

К дому Дамиана… Но вот это Игнату знать точно необязательно. Такое начнется! Ему же ни за что это не объяснишь и никакую другую правду кроме собственной он не примет.

Хорошо, что он никогда этого не узнает.

Неожиданно раздается дверной звонок, и мы с Игнатом смотрим друг на друга. Никто из нас гостей не ждет.

– Я открою, – и уходит из кухни.

Я понятия не имею кто это, да мне и наплевать. Голова за ночь так и не прошла, наоборот, разболелась сильнее.

– Привет, а где Ви? – доносится бодрый голос Ийи, и я давлюсь ледяным соком.

Ийя! Ийя приехала за Алисой! Она же ничего не знает! Я же так и не сообщила ей, что девочка у Дамиана! Не успела!

Бросаю коробку на стол и лечу к ним, пока она не успела взболтнуть лишнего.

Но она успевает…

Часть 14

– Прости пожалуйста, что я так поздно! Я все-все тебе расскажу, только не убивай меня! – Ийя складывает руки в умоляющем жесте. Одета она точно так же как и вчера, явно не ночевала дома. – Я звонила тебе, все утро звонила, а телефон твой почему-то отключен.

И только я собираюсь вставить хоть слово, она продолжает тараторить свое:

– Неси сюда Алиску. Если спит – буди! Она и так вам тут наверняка весь мозг вынесла.

Брови Игната удивленно ползут наверх.

– Не понял… Твоей дочери у нас нет.

– А где же она? – приходит очередь удивляться Ийе.

– Мне тоже это интересно, – произносит Игнат и, прищурив глаза, смотрит на меня: – Ты же сказала, что отвезла вчера девчонку.

– Пойдем, я тебе все расскажу, – цепляю Ийю под руку, чтобы увести обратно на улицу, но Игнат преграждает путь:

– Нет уж, говори здесь.

– Господи, Ви, где моя дочь? – в подруге наконец-то просыпается мать.

Я вздыхаю.

– Она у Дамиана.

Теперь уже оба смотрят на меня во все глаза.

– Я не могла тебе дозвониться, она плакала, капризничала, хотела есть. Потом этот дождь… Я позвонила ему.

– Вон оно что, значит, – цедит сквозь зубы муж, и я вижу, как на его щеках