Возьмем хотя бы риталин и аддерал — лекарства от синдрома дефицита внимания и гиперактивности, которые даже ученики начальной школы глотают как конфеты. Эти лекарства не вошли в список Натта, в то время как метамфетамин занял высокое пятое место. Но, по сути, их химическая природа одинакова. «Если не считать разной степени загрязненности наркотического вещества, в остальном метамфетамин и фармацевтический амфетамин можно считать близнецами, — объясняет журналист Александр Зайчик в журнале Vice. — Их состав отличается лишь на одну метиловую группу, которая позволяет метамфетамину быстрее всасываться в кровь и мозг, обеспечивая более сильное воздействие. После этого мет распадается на старый добрый декстроамфетамин, главный компонент аддерала — широко известного в США лекарства от синдрома СДВГ»[122].

При всем при том отношение к этим веществам, в зависимости от их статуса внутри и вне Пейла, существенно разнится: 1,2 миллиона американцев, попробовавших мет в прошлом году[123], пустились во все тяжкие, а 4,4 миллиона американских детей, принимавших лекарства от СДВГ, стремятся достичь успехов в учебе. То же вещество — разные контексты. Одно произведено ведущими фармацевтическими компаниями и активно прописывается врачами, другое изготовлено в трейлере и продается на углу улицы.

Давайте вспомним о трех веществах, находящихся прямо внутри Пейла Государства, — кофеине, никотине и алкоголе. Кофе-брейк, перекур и «счастливый час» — самые распространенные культурные ритуалы нашего времени, невзирая на то что два из трех веществ входят в первую десятку рейтинга Натта. В западном мире вряд ли найдется хоть одно рабочее место, где хотя бы неформально не соблюдается эта триада. И на это есть веские основания. Оптимально настроенная рыночная экономика требует проворных работников, способных трудиться столько, сколько понадобится, поэтому специальные перерывы для употребления стимуляторов (то есть кофе-брейки и популярные сегодня перекуры с электронными сигаретами) институционально санкционированы и признаны обществом.

И тут на сцену выходят коктейли. Без сглаживающего действия алкоголя в любом рабочем коллективе, сидящем только на сигаретах и кофе, через две недели начнутся конфликты. Но добавьте время от времени немного алкоголя и получите идеально настроенный цикл «стимулирования — концентрации — расслабления», совпадающий с более широкими экономическими целями.

«Неудивительно, что в высококонкурентной среде компании, — объясняет научный сотрудник Intel и автор Мелисса Грегг в статье для журнала Atlantic[124], — люди прибегают к веществам, повышающим работоспособность… Во времена, когда приходится заниматься нетворкингом для поддержания конкурентоспособности на рынке труда, антидепрессанты и стимуляторы становятся естественным продолжением рабочего дня после 17:00. В современном мире профессиональное доверие и умение оставаться привлекательным завоевывается, в числе всего прочего, разумным сочетанием достаточного количества возбуждающих и успокаивающих средств». Поскольку эти вещества помогают двигаться вперед, они остаются внутри общественного периметра, несмотря на наличие неопровержимых доказательств их вреда.

Эта ограда и есть настоящая причина увольнения Натта. Хотя представленная им информация была подтверждена фактами, научно обоснована и взвешена, она противоречила устоявшимся нормам и правилам. Она угрожала общепринятым каналам передачи информации и поддерживающим их веществам. Натт отважился выйти за пределы Пейла Государства и как профессионал сгорел на костре.

Город Гамельн с населением около пятидесяти тысяч человек расположен на холмах центральной Германии[125]. Дома здесь в основном из песчаника, с деревянными рамами, улочки узкие и извилистые, а пивные бары уютные. А еще здесь много крыс. В Гамельне они повсюду — на фотографиях, витражах восьмисотлетней городской церкви и в других местах. Все пекарни продают их: пироги, кексы, буханки хлеба в форме крыс. Сувениры, брелоки для ключей тоже оформлены в виде крыс. Они — самые известные жители города. Их история насчитывает тысячу лет и пересказана Гёте, братьями Гримм, поэтом Робертом Браунингом в назидание родителям маленьких детей.

В соответствии с Люнебургской рукописью, единственным письменным свидетельством — современником давних событий[126], в 1284 году Гамельн страдал от нашествия грызунов. Тогда-то в городе и появился бродячий музыкант с волшебной дудочкой. Он заявил, что его зовут Крысолов, и он может избавить город от крыс — за определенную плату. Жители согласились уплатить названную сумму, и Крысолов приступил к делу. Он заиграл на дудочке и заворожил крыс. Они следовали за ним, куда бы он ни шел: из главных городских ворот, вниз к реке и в воду. Не в силах избавиться от чар музыки, они тонули в реке одна за другой.

Крысолов выполнил свою работу, но горожане отказались ему платить. Он пришел в ярость и поклялся отомстить. Через несколько месяцев он вернулся, но на этот раз, когда он заиграл на дудочке, за ним пошли не крысы, а дети.

Горожане Гамельна сделали запись об этой трагедии в городской книге и в дальнейшем датировали записи по количеству лет и дней, прошедших с того дня. Даже сегодня на ратуше Гамельна по-прежнему висит табличка с надписью:

Историки продолжают обсуждать легенду о Крысолове[127]. Поскольку в ее ранних версиях упоминалось о том, что крысы разносят чуму, одни преподносили ее как описание очередной вспышки болезни. Другие доказывали, что основой послужил случай насильственной мобилизации, или детский крестовый поход. Некоторые ученые акцентировали внимание на одной и той же детали — волшебной флейте, мелодии которой никто не мог сопротивляться, — и утверждали, что эта легенда — аллегорическое описание неотразимой притягательности музыки, танца и транса, с которыми закостенелая средневековая церковь не могла конкурировать. И хотя обычно историю о гамельнском дудочнике рассказывают в качестве назидания и напоминания о необходимости платить по счетам и держать слово, она вполне могла быть предупреждением о притягательности экстаза. Причем не просто предупреждением.