– Ты что, не будешь это снимать? – потянула она за балахон подруги. – Так ты никогда не загоришь.

Им удалось найти место на переполненном пляже и расстелить покрывало. Съев бутерброд с яйцом и выпив чашку чая из термоса, Лорейн была расположена позагорать. Она вытянулась и закрыла глаза.

– Поверить не могу, что Карл это сказал.

– А? – нехотя отвлеклась Петула от последнего выпуска журнала для девушек.

– Ты что, меня не слушаешь? Этот несчастный Карл! Как он наехал на меня, когда Майки пропал. Это же не мой ребенок, черт возьми. Я не несу за него ответственность. Вообще непонятно, зачем он его с нами потащил. – Она спустила бретельки с плеч, чтобы на них не осталось белых полосок. – Все, меня он больше не интересует. Мама может забирать его себе.

Не услышав от Петулы ни слова в ответ, Лорейн поднялась на локтях.

– Петула, ты хоть слово слышала из того, что я сказала? Ты за весь день два раза рот открыла. Что с тобой?

Петула отложила журнал.

– Я не очень хорошо себя чувствую, вот и все. У меня спина болит уже несколько дней, и сколько бы парацетамола я ни пила, ничего не помогает.

– А перцовую мазь не пробовала втирать?

– Пробовала, но трудно мазать собственную спину, а папу же я не могу попросить.

– Только не позволяй этому испортить нам день. В понедельник опять выйдем на работу, будем сидеть в душном офисе, перепечатывать кипу скучных писем, пить ужасный кофе из автомата и отшивать того чувака из почтового отдела с затуманенным взором и шаловливыми ручонками. Будем жалеть, что мы не здесь.

Петула посмотрела на покрасневшую грудь Лорейн.

– Ты кремом мазалась?

– Кремом? Это же Блэкпул, а не Бенидорм, – ответила та и полезла в сумку. – У меня есть растительное масло. – Вылив несколько капель себе на ладонь, она начала втирать его себе в плечи.

Петула сморщилась.

– Я будто рядом с жареной картошкой лежу. Наверное, потом еще будешь кремом после загара мазаться.

Они чуть не подпрыгнули от неожиданности, когда мимо неторопливо прошло несколько ослов. Возглавлявшее процессию животное вдруг издало громкий нетерпеливый крик. Сидящий на его спине малыш заплакал и попросился слезть.

– Давай прокатимся на осле, Петула.

– Ты серьезно?

– Пойдем, – настаивала Лорейн. – Будет весело.

Петула встала с покрывала.

– Пойдем. Все что угодно, лишь бы ты замолчала.

На соседнем лежаке спал лысый мужчина с носовым платком в горошек на голове. Лорейн надела шорты и тронула его за плечо.

– Простите, вы не могли бы присмотреть за нашими вещами? Мы отойдем ненадолго.

Они пробрались через толпы отдыхающих и подошли к беззубому человеку, который заведовал ослами. Через плечо у него висела потертая кожаная сумка, а с кончика сигареты, торчащей изо рта, свисал двухсантиметровый столбик пепла.

– Два, пожалуйста, – попросила Лорейн, протянув несколько монет.

Он посмотрел на девушек, явно ожидая увидеть двух детишек.

– Имеете в виду – для вас двоих?

– Да, для нас, – подтвердила Лорейн, взяв Петулу за руку.

Начальник ослов вытащил изо рта сигарету и вполголоса обратился к Лорейн:

– Я что хочу сказать – ваша подруга похожа на бетонный столб.

– Только вот она не глухая, как бетонный столб, – зашипела Лорейн.

Петула развернулась и пошла.

– Пойдем, Лорейн, мне все равно.

Но Лорейн не собиралась сдаваться.

– Пойдем попробуем вон того, – она показала на массивного мула, уткнувшегося мордой в корыто с овсом или чем-то другим, что едят ослы. Уши его двигались взад-вперед – так он пытался отбиться от мух.

Человек-осел сдался.

– Ладно, соглашаюсь, но только потому, что я не могу обидеть клиентов. – Он позвал молодого человека, взасос целующегося с девушкой. – Эй, Казанова! Давай-ка отпускай ее и запрягай Бориса.

Только с третьей попытки повелителю ослов и его любвеобильному помощнику удалось взгромоздить Петулу на Бориса. Она задрала свою длинную юбку до полных белоснежных бедер и запрыгнула на спину животного, беспокойно посмотрев на подругу.

– Не думаю, что это хорошая идея, Лорейн.

Лорейн оседлала степенного серого осла и взяла в руки вожжи.

– Чепуха, будет весело. – Она повернулась к лысому начальнику. – А мы можем поехать на них вдоль пляжа?

Он задумался, но тут ему пришла мысль, что это – отличная возможность заработать.

– Могу дать вам их на полчаса, но стоить будет дороже, и быстро ехать нельзя.

Договорившись, они направились к морю и пошли рядом вдоль пляжа. Петула крепко держалась за гриву Бориса.

– У меня ощущение, как будто я на жирафе еду, – поделилась она с Лорейн.

– Когда этот Гитлер перестанет нас видеть, немного поскачем на них, давай?

– Не знаю, Лорейн, он сказал, что нельзя.

– Да ладно, ничего не случится.

Борис яростно замотал головой из стороны в сторону, да так, что зазвенела уздечка. Петула ухватилась за седло.

– Смотри, даже Борис против.

Впоследствии, когда Лорейн вспоминала о том, что случилось дальше, она словно смотрела фильм в режиме замедленной съемки. Вот они едут вместе – спокойные и довольные, и вдруг какой-то долговязый подросток посильнее пнул мяч, и он громким шлепком ударил Бориса в зад. Тот удивленно дернул головой и закатил глаза, раздувая ноздри. Очевидно, его немало оскорбил этот удар в спину, потому что он внезапно сорвался с места и поскакал вперед так стремительно, что бедной Петуле оставалось только прижаться к его шее так, как если бы от этого зависела ее жизнь.

– Петула, ты что, сошла с ума? – закричала Лорейн. – Останови его, бога ради.

Лорейн ослабила вожжи и подстегнула осла, чтобы попытаться догнать сбежавшего мула и перепуганную насмерть подругу. Толпа расступалась, увидев несущееся на них бесконтрольное животное. Матери хватали детей и уводили их на безопасное расстояние. Лорейн пыталась подстегнуть своего осла, но его короткие копытца не шли ни в какое сравнение с возможностями Бориса. Петула удалялась все дальше и дальше, и с каждой минутой ее крики становились все менее слышны.

В конце концов силы у Петулы закончились, она больше не могла держаться в седле и просто сползла набок и упала, больно ударившись о галечную поверхность. Борису хватило совести остановиться, и к тому моменту, как Лорейн подъехала к подруге, он уже терся носом о свою недавнюю пассажирку, которая лежала на земле, схватившись за спину и издавая театральные стоны.