— Что с ней в последнее время творится? — вслух спросил Рапскаль, сидевший справа от Тимары.

— Такая уж она есть, — кисло откликнулся Татс.

— Я точно понятия не имею, что с ней. И вообще иду спать, — заявила Тимара.

Ей хотелось уйти со света, пока кто-нибудь не заметил ее смущения.

— Что ж, доброй ночи, — пробормотал Татс чуть суховато, словно своим резким ответом она в чем-то его упрекнула.

— Я скоро приду, — радостно известил ее Рапскаль.

Тимара так и не сумела ему объяснить, что на самом деле вовсе не хочет все время ночевать с ним рядом. Однажды, когда она мягко намекнула, что не нуждается в охране, он жизнерадостно объяснил, почему ему нравится спать с ней спина к спине.

— Так теплее, а если что-то случится, ты наверняка проснешься быстрее меня. Да и нож у тебя больше.

Вот так, к скрытому изумлению остальных, Рапскаль сделался ее неизменным соседом по походной постели ночью и товарищем по лодке днем. Тимара по-своему привязалась к нему, но его постоянное присутствие все-таки не могло не раздражать. С тех пор, как она увидела Грефта с Джерд, ее одолевали тревоги. Она пыталась разобраться в собственных переживаниях, но так и не нашла убедительных ответов на свои вопросы.

Мог ли Грефт сам создать для себя новые правила? А Джерд? Если смогли они, что насчет всех остальных? Тимара отчаянно мечтала улучить минутку и спокойно поговорить с Татсом, но Рапскаль вечно оказывался рядом. А когда не было его, за Татсом таскалась Сильве. Тимара не была уверена, расскажет ли Татсу о том, что видела в лесу, но точно знала, что хочет это с кем-нибудь обсудить.

В тот вечер, вернувшись в лагерь, Тимара действительно подумывала, не рассказать ли о происходящем капитану Лефтрину, раз уж он командует судном, помогающим им в походе. Но чем дольше она размышляла, тем меньше ей хотелось обращаться к нему. Из этого, решила Тимара, получится нечто среднее между сплетнями и предательством. Нет. Происходящее между Грефтом и Джерд касалось только драконьих хранителей, и никого больше. Именно они всегда были связаны правилами, придуманными для них другими — вроде капитана Лефтрина, теми, кто тоже отмечен чащобами, однако не загоняет из-за этого себя в рамки. Разве это справедливо? Разве правильно, что кто-то другой может принимать подобные решения и связывать ими ее и других хранителей?

Тимара до сих пор заливалась румянцем всякий раз, как вспоминала о происшедшем. Смущало уже то, что она видела Грефта с Джерд и знала теперь, чем они занимались. Но еще хуже было понимать, что они застукали ее за подглядыванием. Она не могла смотреть им в глаза, но столь же неловко было и избегать их взглядов. Хуже того, из-за колких замечаний Джерд и самодовольных взглядов Грефта она невольно чувствовала неправой себя. А ведь это было не так, правда же?

То, чем занимались Грефт с Джерд, шло вразрез со всем, чему учили Тимару. Даже будь они супругами, это все равно осталось бы неправильным… не то чтобы им кто-то позволил бы пожениться. Все знают, что если Дождевые чащобы сильно метят ребенка с самого рождения, лучше всего бросить его умирать и зачать нового. Такие дети редко доживают до пяти лет. В краях, где нужда в порядке вещей, глупо тратить силы и средства на обреченного младенца. Разумнее даже не пытаться его вырастить. Тем же, кто выжил, как Тимара, благодаря везению или упрямству родичей, запрещено вступать в связи, не говоря уже о том, чтобы обзаводиться детьми.

Но если это Грефт с Джерд поступили неправильно, почему же она чувствует себя не только виноватой, но еще и глупой? Тимара плотнее закуталась в одеяло и уставилась в темноту. Ребята, оставшиеся у костра, болтали и порой смеялись. Ей хотелось бы посидеть с ними, насладиться дружеским общением с товарищами по путешествию. Но Джерд с Грефтом каким-то образом все испортили. Вдруг остальные тоже знают, но их это не волнует? Что они подумают о ней, если она все расскажет? Осудят ли они Грефта и Джерд? Или же отвернутся от Тимары и посмеются над ее ограниченностью? Оттого, что она не знала ответов на свои вопросы, девушка казалась себе маленькой и глупой.

Она еще не спала, когда Рапскаль пошел к лодке за своими вещами, и видела из-под ресниц, как он приближается к ней, закутанный в одеяло. Юноша перешагнул через нее, сел спиной к Тимаре и уютно угнездился у нее под боком. От души зевнул и спустя несколько мгновений уже крепко спал.

Его тепло согревало Тимару. Она подумала, что может перекатиться и развернуться к нему лицом, и это его разбудит. Интересно, что будет потом? Рапскаль, при всей его чудаковатости, был очень красив. Его светло-голубые глаза одновременно тревожили и очаровывали. Несмотря на чешуйки, у него сохранились длинные темные ресницы. Она его не любит — по крайней мере, не в том смысле, — но он безусловно привлекателен как мужчина. Тимара закусила губу, вспомнив, за каким занятием застала Грефта с Джерд. Она сомневалась, что Джерд любит Грефта или Грефт сильно к ней привязан. Они же спорили, прямо перед тем, как приступить к этому. Что бы это значило? Тепло Рапскаля проникало сквозь два одеяла, но Тимару вдруг пробрала дрожь. И породил этот трепет не холод, а возможности.

Очень медленно Тимара отодвинулась от Рапскаля. Нет. Не сегодня. Не поддаваться порыву, не действовать безрассудно. Нет. И неважно, что делают другие. Она должна как следует обдумать все сама.

Рассвет наступил слишком скоро и не принес с собой ответов. Тимара с трудом села, не уверенная, спала она вообще или нет. Рапскаль еще не проснулся, как и почти все остальные. Драконы не были ранними пташками, и многие хранители стали вставать почти так же поздно. Однако Тимара нелегко расставалась со старыми привычками. Свет всегда будил ее, а отец говорил, что раннее утро — лучшее время для охоты или сбора пищи. Поэтому, несмотря на усталость, Тимара поднялась. Она немного постояла, задумчиво глядя на Рапскаля. Его темные ресницы бросали тень на щеки, губы, пухлые и мягкие, были приоткрыты. Руки он подтянул к подбородку. Ногти стали розовее, чем раньше. Тимара наклонилась, чтобы рассмотреть их вблизи. Точно, меняются. Краснеют под цвет его маленькой драконицы. Тимара невольно улыбнулась при этой мысли и поймала себя на том, что чует Рапскаля — мускусный мужской запах, который вовсе не кажется отталкивающим. Она выпрямилась и отошла от него. О чем она думает? Что он хорошо пахнет? Интересно, как Джерд выбрала Грефта и почему? Тимара сложила одеяло и бросила в лодку.

В распорядок вечернего обустройства лагеря входило рытье колодца в песке. На некотором расстоянии от воды копали яму и выстилали ее полотном. Вода, просачивающаяся сквозь ткань, получалась менее едкой, чем в реке. И все же Тимара приблизилась к колодцу с опаской. С облегчением она увидела, что этим утром река осталась почти прозрачной, и сочла вполне безопасным и умывание, и питье. Холодная вода живо прогнала остатки сна. Пора встречать новый день.

Большинство хранителей еще куталось в одеяла вокруг тлеющих углей вечернего костра. Тимара решила, что они похожи на синие коконы. На оболочки драконов. Она в очередной раз зевнула и решила пройтись вдоль берега с острогой. Если хоть немного повезет, она найдет либо завтрак для себя, либо закуску для Синтары.