князь приветствовал революцию, и похоже, что делал он это действительно искреннее. Напомним, что в самом начале года Кирилл Владимирович подвергся опале, отстранению от дел. И вызвано это было коллективным письмом родственников Николая II самому императору с требованием, чтобы он отрекся от престола. Знаковая фраза «Ники, уходи» тогда часто повторялась в пересказах и пересудах. Так вот, инициатором этого коллективного письма-протеста был именно Кирилл Владимирович. В первые дни после победы революции великий князь явно пытался стать рупором общественного мнения, субъектом большой политики, не чураясь явно популистских приемов. Он заявлял: «Я не раз спрашивал себя, не сообщница ли германского императора Вильгельма наша бывшая императрица, но всякий раз силился отогнать от себя эту страшную мысль». Эта фраза призвана была убедить читателя в том, что императорский двор предательски сотрудничал с врагом.

Но появились к этому дню и настоящие персонажи большой политики, которые уже интуитивно чувствовали, что события в России развиваются в катастрофическом направлении.

Сергей Дмитриевич Сазонов, министр иностранных дел России, отставленный царем в 1916 году, в тот день в разговоре с французским послом заявил: «Мы заслуживали этой кары… но я не думал, что она будет так сурова. Вы знаете, как я люблю императора, с какой преданностью я служил ему, но я никогда не прощу ему, что он отрекся за сына. Он не имел на это права…» Пожалуй, впервые столь определенно было озвучено понимание случившегося – то, что потом станут говорить, без преувеличения, миллионы. Отречение Николая от престола не только за себя, но и наперед за своего сына Алексея фактически породило вакуум власти. Безвременье, которым удачно воспользуются политические радикалы. Уже в марте в России фактически возникло двоевластие. Легитимность Временного правительства и Временного комитета Государственной думы активно, а главное, успешно оспаривали Советы рабочих и солдатских депутатов, обладавшие реальной вооруженной силой. А вот если бы Николай передал трон своему 13-летнему сыну, назначив при этом регентский совет, все, как казалось тогда, выглядело бы основательно и разумно. Кстати, для сравнения. Петр I был провозглашен царем в возрасте десяти лет при регентстве своей старшей сестры царевны Софьи. Так что дело было не в возрасте наследника. О чем и рассуждал бывший министр иностранных дел Сазонов: «Разве существует какое бы то ни было законодательство, которое разрешало бы отказываться от прав несовершеннолетних? Что же сказать, когда речь идет о самых священных, августейших правах в мире. Прекратить таким образом существование 300-летней династии, пресечь грандиозное дело Петра Великого, Екатерины II, Александра Второго – какая слабость. Какое несчастье». Что ж, сказано с горечью и от чистого сердца. Но даже такие сетования ряды сторонников монархии в тот момент не умножали.

28.03

В этот день – 15 марта 1917 года по старому стилю – военный министр Временного правительства Александр Гучков добился от Совета рабочих и солдатских депутатов согласия пойти на компромисс в ключевом вопросе об армии. Речь шла о Приказе № 1 Совета, который вносил в вооруженные силы в буквальном смысле революционные изменения. Во-первых, согласно приказу в каждом полку избирался комитет из нижних чинов и унтер-офицеров, который обеспечивал контроль за использованием всех видов оружия – броневиков, пушек, пулеметов, не говоря уже о винтовках в руках каждого солдата. То есть применение оружия должно было быть санкционировано комитетом. Кроме того, командование, офицеры должны были согласовывать с комитетами планы и сроки проведения боевых операций. Добавим к этому отмену смертной казни за дезертирство. Надо ли говорить, что в боевых условиях, на фронте такая демократия означала просто коллапс армии как таковой. Словно в подтверждение этого один из пунктов Приказа № 1 Совета солдатских депутатов гласил об отмене всех внешних знаков различия. И в довесок ко всему офицер отныне обязан был обращаться к солдату на «вы», а старорежимные личные титулы «ваше благородие», «ваше высокоблагородие», напротив, запрещались. Все возникающие на этом месте «недоразумения и споры между офицерами и солдатами разбираются на заседаниях ротных комитетов». Ну, в общем, было чем заниматься военным людям кроме и помимо прямых своих обязанностей.

С первых дней своего назначения на должность военного министра Александр Гучков добивался отмены такого, мягко говоря, необычайного приказа. И вот, наконец, Петроградский совет солдатских депутатов согласился, чтобы действие Приказа № 1 не применялось в войсках на фронте. К тому моменту начальник Главного штаба генерал Алексеев уже бомбардировал столицу паническими телеграммами о том, что «недисциплинированность делает страшные успехи на фронте». Так что достигнутый под напором Гучкова компромисс в тот момент воспринимался как очевидное достижение новой власти, то есть Временного правительства. Любопытно при этом, в каких тонах описывала происходившее газета «Известия», печатный орган оппонентов этой власти: «На совещании с военным министром возбужден вопрос о необходимости установления тесного единства распоряжений военных властей на фронте и в центре управления ведомством. Вопрос этот, упорно игнорировавшийся старой царской властью по соображениям, ничего общего не имевшим со службою, также получит осуществление». Сказано очень обтекаемо и даже витиевато. Впрочем, словно в качестве реванша появилось новое требование: «На совещании группа молодых его участников возбудила вопрос о необходимости немедленного омоложения командного состава армии». Вот эта «военная хитрость» – по существу, кадровая революция среди высшего офицерства – вскоре приведет к очередному кризису в армии, к отставке большого числа опытных, боевых, заслуженных генералов только лишь по причине их немолодого возраста.

29.03

В этот день – 16 марта 1917 года по старому стилю – исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов опубликовал отчет своих представителей об условиях содержания семьи Романовых в Царском Селе. «Контрольную проверку» осуществляли некто Масоловский из Союза офицеров-республиканцев – было и такое, возникшее в одночасье сообщество, по совместительству комиссар Петросовета, и подпоручик Тарас Родионов с небольшой военной командой.

Газета «Известия» не без иронии сообщала, что придворная прислуга, повара, лакеи также находятся на положении арестованных, продолжая при этом исполнять и свои прежние обязанности. Кроме того, «При бывшем императоре находятся его бывшие адъютанты, генералы, полковники Бенкендорф, Долгорукий, Нарышкин и Мордвинов. К их услугам также имеются лакеи разных рангов, скороходы и арапы, словом, этот уголок дворца сохранил полностью свою дореволюционную физиономию». Пафос сообщения очевиден: бывшему царю оказываются вполне настоящие царские почести! И это непорядок, несмотря на то, что бывший монарх «по словам комиссара Масловского, имеет усталый вид, хотя и пытается бодриться, лицо опухшее, взгляд тяжелый, исподлобья, видимо, он стеснен своим новым положением». Что ж, тут спора нет. Николай II содержался во дворце изолированно, не имел возможности непосредственно общаться с детьми и супругой. Вся его свобода ограничивалась анфиладой комнат в левом крыле Александровского дворца.

Итак, говоря современным языком, повестка