большевиков. Действительно, в тот день Ленин из подполья написал письмо в ЦК, в котором была крылатая фраза – «Промедление смерти подобно». Но большевики уже были готовы. Еще 16 октября по старому стилю ЦК создал Военно-революционный центр. В него вошли Сталин, Дзержинский, Свердлов, Бубнов и Урицкий. Это был особый центр, именно партийный, большевистский. Тогда как более известный ВРК Петросовета был многопартийным – в него вошли левые эсеры, анархисты и, как ни странно покажется, беспартийные. Кстати, ВРК Петросовета формально возглавлял эсер П. Лазимир, впоследствии военачальник в составе Красной армии. При этом право подписывать бумаги и принимать решения имели Троцкий, Подвойский и Антонов-Овсеенко. И для справки: отдел агитации ВРК возглавлял Вячеслав Молотов.

В тот момент главной задачей готовивших переворот большевиков была окончательная деморализация войск Петроградского гарнизона. Последней нераспропагандированной частью оставался гарнизон Петропавловской крепости. Троцкий потом вспоминал: «Керенский хотел избавиться от гарнизона, отправив его на фронт. Солдаты этого не хотели, и мы обеспечили этому нежеланию легальное прикрытие. Заявив, что гарнизон выполняет революционные цели». Любопытно, как Троцкий описывает планы захвата власти: «Вооруженное восстание в Петрограде совершилось в два приема – в первой половине октября петроградские полки, подчиняясь постановлениям Совета, безнаказанно отказались выполнять приказы главнокомандования русской армии, а 25 октября, когда понадобилось уже только небольшое дополнительное вооруженное усилие – восстание, рассекавшее пуповину февральской государственности, полностью перешли на нашу сторону». Не менее любопытно, что Военно-революционный комитет Петросовета отрицал и в те дни, и после революции свою роль в ее подготовке. Но, выполняя именно приказы Троцкого как председателя Петросовета, солдаты, матросы и вооруженные рабочие Петрограда в ночь с 24 на 25 октября по старому стилю приступили к планомерному захвату стратегически важных объектов столицы.

И это не было для всех удивительным. Еще утром газета с характерным названием «Утро России» писала: «Передают, что часть Петроградского гарнизона, основываясь на приказе Троцкого, отказалась выходить из казарм для несения обычной караульной службы, говорят также и о возможности крупных эксцессов со стороны большевиков».

07.11

В этот день – 25 октября 1917 года по старому стилю – в Петрограде был совершен государственный переворот. И уже по одним только определениям можно спорить и не соглашаться друг с другом. Великая Октябрьская социалистическая революция. Аббревиатуру ВОСР прекрасно помнят все, кто учился в советской школе. Или переворот? Между прочим, большевики на протяжении как минимум первых десяти лет после Октября именно так называли это событие, ни в коей мере не вкладывая в него уничижительного смысла. Наоборот, весомое русское слово – «переворот» лучше всего отражает смысл свершения.

Разумеется, в тот день современники меньше всего думали о том, как это все будет называться, и, в отличие от нас, взирающих на Октябрь 17-го с высот истории, многого, как ни странно это покажется, не замечали. Или замечали то, что нам теперь кажется несущественным. Вот, например, карикатура на злобу дня в газете «Новая жизнь». Пара хорошо одетых столичных обывателей жмется к парадному. Слева от них некто с ножом, справа некто с наганом. Подпись: «Ужас. Куда деваться? Сзади грабитель, впереди милиционер». Такое вот безвыходное положение.

Что именно случилось в тот день, где, что и как происходило, выглядит, судя по материалам газет, в виде мозаики, если не сказать – хаоса, с трудом приводимого к разумному пониманию. Яркая иллюстрация тому – заголовки вечернего выпуска петроградской газеты «Время»: «“Захват государственного банка”. Около 10 часов утра публика и клиенты, явившиеся в здание, не были туда допущены. Вооруженные матросы, броневик у входа. Любопытная деталь – обычной банковской караульной охране матросы заявили, что будут охранять банк вместе, параллельно. “Арест министра-кадета”. Получены сведения, что ночью большевиками арестован министр Карташев. “Помощь Северного фронта”. На имя Керенского получена телеграмма от главнокомандующего армией Северного фронта с выражением готовности ликвидировать выступление военно-революционного комитета Петросовета».

Из этой корреспонденции следует интересный вывод. Руководящим центром революции назван Петросовет, многопартийный орган. Комитет, образованный там, возглавлял, кстати, даже не большевик, а левый эсер П. Лазимир. Так, во всяком случае, идентифицировали в тот день силы и фигуры на той, революционной, стороне баррикады.

Впрочем, продолжим: «“Заявление Союза казачьих войск”. Казаки готовы поддержать Временное правительство, но при условии исполнения их требований – а именно создания крупных боевых частей – казачьих корпусов, отмены выполнения казаками полицейских функций, ликвидации Временным правительством всех большевистских организаций. Другими словами, готовы защищать, было бы только кого.

“Почта и телеграф находятся в полном контакте с Центральным исполнительным комитетом Советов рабочих депутатов и в его подчинении”». Это, кстати, уже ближе к сути происходящего, к захвату восставшими всех узловых точек управления, коммуникации. Вдобавок к этой новости – захват Петроградского агентства: «Ночью отряд большевиков занял помещение Петроградского Телеграфного Агентства и разослал в провинции телеграммы о том, что будто бы вся власть в стране перешла в руки Советов». Конец цитаты, в которой, пожалуй, лучше всего выражается состояние момента. С одной стороны, перед глазами революционный переворот, с другой – поверить в это трудно, а главное – умом постичь глубину и смысл случившегося пока еще не дано.