музыке настоящего — и вместе они противостоят пугающему и неизведанному будущему.

Советское в sovietwave очевидным образом связывается с воспоминаниями о детстве. Обложки альбомов содержат узнаваемые аудиторией образы: панельные дома и микрорайоны, дворы и старые детские площадки, черно-белые фотографии в овальных рамках, залитые солнцем набережные, заброшенные беседки, а названия групп выполнены леттерингом, напоминающим советские вывески. В видео к композиции «Маяка» «Романтика» (2014) среди кадров с городскими цветами, высоковольтными линиями и панельными многоэтажками мелькают изображения детей в советской одежде — плотных колготках, коротких вязаных платьях, школьной форме, с туго затянутыми бантами, которые водят хороводы, играют на детских площадках, катаются на каруселях, гуляют по набережной. В композиции «ЛетоДачаБабушка» (2016) дуэта «ТеплоЭлектроЦентраль» вступление состоит из тонущего в реверберации позывного радио «Маяк», которое сопровождается пением птиц и радиопомехами. Нарочито простой текст песни написан от лица взрослого, вспоминающего о беззаботных летних днях в деревне у бабушки и сожалеющего о ее смерти. Слова и образы постепенно стираются из памяти персонажа. Связь героя с собственным прошлым осуществляется через сны, в которых он видит живую бабушку живой. Еще один пример: композиция проекта «Маяк» «Каникулы» (2014) начинается со школьного звонка и гвалта детей, выбежавших из класса.

Такая конкретизация, вплетение в музыку шумов или звуковых означающих, которые индексируют определенное время и место (птицы и советский радиоджингл = бабушкина дача, звонок и голоса детей = школа) в первую очередь апеллирует к непосредственному опыту целевой аудитории, к ее детским и юношеским воспоминаниям. Эти воспоминания связаны не столько с советской эпохой, сколько с теми, кто в ней жил: старшими родственниками и окружающими их артефактами. Очевидно, что sovietwave не только транслирует личные воспоминания исполнителя о собственном детстве и осколках советского прошлого, воплощенных в рассказах старших родственников, вещах, книгах, фильмах и звуках, но и призывает аудиторию, испытавшую схожий опыт, разделить эти воспоминания. Иными словами, sovietwave активно работает с коммуникативной памятью — теми воспоминаниями, которые человек разделяет со своими современниками и состав которых постоянно меняется в процессе коммуникации внутри социальных групп[147]. Сам факт производства подобного материала — своеобразных памятников, насыщенных аудиальными и визуальными образами прошлого, которые выступают детонаторами прорывающихся к слушателям образов памяти, — порождает коммуникацию как между музыкантами и слушателями, так и внутри аудитории. Слушатели вовлекаются в процесс коллективного воспоминания: в комментариях в социальных сетях они выражают тоску по детству и делятся личным опытом, пытаются распознать, из какого фильма или песни взят семпл, в каком городе сделан кадр, использованный на обложке альбома, и рассказывают о местах, в которых выросли. Детство и юность ассоциируются у комментаторов со счастьем: «Вокал здесь превосходный. Погружаешься в юность, даже в далекое детство в сандалиях, где двор казался целым миром, а город — вселенной. Где время стояло на месте и ты был всегда счастливым…»[148]. Таким образом, в восприятии слушателей тоска по прошлому, озвучиваемая в sovietwave, переносится не на собственно советское. Используя совершенно определенные культурные маркеры, музыканты вызывают ностальгию, которая не привязана к конкретным политическим реалиям. Иными словами, советское в sovietwave связывается не с СССР как цивилизацией, а с детством.

Но концентрация sovietwave на прошедшем времени не означает полного эскапизма, отчуждения от настоящего и будущего. Воображаемый мир прошлого в sovietwave может использоваться как материал для «светлого будущего» — хотя конкретных решений sovietwave и не предлагает. Некоторые исполнители прямо говорят о том, что их ностальгическая музыка является одним из механизмов трансляции некоторых ценностей и моральных установок. «„Артек Электроника“ хочет эмоции передать. Те эмоции из прошлого, которых сегодня не хватает. Сейчас идешь по улице и все вниз смотрят, а мы хотим, чтобы они наверх смотрели, чтобы полет мысли был. Хотим вдохновлять людей, чтобы не было у молодежи кризиса, чтобы люди переступили через себя и начали дышать полной грудью, а не только смотрели в асфальт и думали о своих проблемах»[149], — говорят музыканты группы «Артек Электроника». Как они признавались в интервью The Guardian, их привлекает идеализм советской риторики: они воспринимают советское прошлое как время, когда люди «верили, надеялись и думали масштабно»[150].

4. «Последний день в СССР» «Артек Электроники»: материализация советского

Если в более ранних sovietwave-проектах (вроде записей того же «Маяка») отсылки к советскому были смутными, хотя и узнаваемыми, то в композициях более поздних групп советское становится очевидным, броским, конкретным. Наметился переход от балансирования на грани между сном и реальностью, характерного для раннего sovietwave, к материализации советского. В композициях первого альбома «Артек Электроники» «Последний день в СССР» (2015) используются семплы речей советских политических деятелей, но, как подчеркивают сами музыканты, они не несут идеологической нагрузки и призваны воссоздать дух времени. «Мне особенно нравится не что, а как они говорят, потому что в то время учились интонационным моделям, правильным паузам — ораторское искусство было на высоте», — объясняет Ольга Журавлева, одна из вокалисток «Артек Электроники»[151]. Интересно, что советская риторика воспринимается музыкантами не как комплекс постоянно воспроизводящихся автоматизированных формул[152] — то есть как нечто механическое, вымывающее собственное содержание и потому не вполне реальное, — а как нечто живое и динамически развивающееся.

Альбом «Последний день в СССР» начинается с композиции «Интро (Оправдать доверие»), на протяжении которой транслируется речь Юрия Андропова, вступившего на пост председателя Президиума Верховного совета СССР в 1983 году, в которой он благодарит депутатов за оказанное ему доверие и поддержку. Вторая композиция — «Время» — сопровождается голосом диктора, озвучивающего местное время в разных регионах СССР, что создает представление об обширной географической протяженности страны, объединившей в себе разнообразные культуры и традиции. Центральная композиция альбома «Последний день в СССР (Перестройка)» основана на фрагменте записи заявления первого и единственного президента СССР Михаила Горбачева об отставке. Из записи удалены фрагменты, где Горбачев подводит итоги холодной войны, перестройки, августовского путча и дает оценку собственным действиям и работе партийно-государственных структур, а также озвучивает общественную критику в отношении своей политики, что делает речь абстрактной. Выбранные группой фрагменты речи создают ощущение неизбежности, необратимости происходящего со страной. Эти фрагменты проходят через всю композицию, то обрываясь, то возникая вновь, и сопровождаются медленной и торжественной клавишной партией. Динамические подъемы в композиции, обусловленные использованием драм-машины, перегруженной гитары и синтезатора, имитирующего звучание хорового пения, создают драматический эффект и формируют музыкальный нарратив о падении цивилизации.

За титульной песней альбома следуют ретрофутуристичные композиции «Транзисторный радиоприемник», «Осваиваем космос» и «Новый человек», которые посредством семплирования технологических шумов, записей научно-популярных передач и речей политиков повествуют о научно-техническом прогрессе советской эпохи. Такой порядок расположения композиций может отчасти свидетельствовать об интенции музыкантов сообщить слушателям,