– Значит, вчера сюда приходили люди, стремившиеся к реальному общению с духами умерших, по каким-то своим насущным личным причинам.

Питт не спрашивал, а скорее делал логический вывод.

– Не знаю, но именно так она и говорила, – ответила служанка.

Она сидела в напряженной позе с прямой спиной, не опираясь на спинку стула, и ее сцепленные руки лежали на столе перед ней.

– Вы сами когда-нибудь участвовали в сеансе, мисс Форрест?

– Нет! – Ответ прозвучал мгновенно и страстно. Женщина откровенно возмутилась и опустила глаза, избегая взгляда Питта. – Пусть мертвые покоятся в мире, – добавила она упавшим почти до шепота голосом.

С неожиданной, ошеломляющей жалостью полицейский увидел, как слезы заполнили ее глаза и покатились по щекам. Мисс Форрест не пыталась извиняться, ее лицо точно оцепенело. Казалось, она просто забыла о присутствии полицейского, замкнувшись в своем собственном горе. Могла ли Лина горевать о ком-то из близких, а не о Мод Ламонт, застывшей в нелепой позе в одной из комнат особняка? Томасу захотелось, чтобы кто-то утешил служанку, посочувствовал и помог пережить ее тайное горе.

– У вас есть родственники, мисс Форрест? – спросил он. – Мы могли бы известить кого-то из ваших близких.

Женщина удрученно покачала головой.

– У меня была только сестра, но Нелл давно умерла, упокой Господь ее душу, – ответила она, сделав глубокий вдох, и расправила плечи.

Пусть и с большим трудом, но ей удалось совладать со своими чувствами.

– Вам нужно узнать, кто именно приходил сюда вчера вечером, – заговорила она. – Я не могу сказать вам этого, потому что не знаю, но у нее хранилась книжица со всеми этими делами. Она в ее письменном столе, и я не сомневаюсь, что он заперт, но ключ она носила на груди, на шейной цепочке. Или если вы не обнаружите его, то ящик можно вскрыть ножом, хотя это будет досадно. Жаль портить такую красивую вещь, конторка-то вся с инкрустациями и прочими украшениями…

– Я попробую найти этот ключ. – Питт поднялся со стула. – Позже мне опять придется поговорить с вами, мисс Форрест, но пока подскажите мне, где находится тот стол, а потом, пожалуй, приготовьте чай, хотя бы для себя. Может, инспектор Телман и его подручные тоже будут вам благодарны.

– Хорошо, сэр, – кивнула Лина и, чуть помедлив, добавила: – Спасибо вам.

– Стол? – напомнил ей собеседник.

– Ах да… Он стоит в малом кабинете, вторая дверь налево. – И служанка махнула рукой в нужном направлении.

Поблагодарив ее, Питт вернулся в салон, где находилось тело, и увидел, что Сэмюэль стоит у окна, пристально глядя в сад. Судебный медик уже ушел, зато в садике среди обильно цветущих камелий и длинноногих желтых роз маячил мрачный констебль.

– Была ли садовая дверь закрыта изнутри на засов? – спросил Томас.

Телман кивнул.

– А через французские окна на улицу не выйти… Значит, похоже, виновный уже находился в доме, – заметил он с несчастным видом. – Должно быть, убийца ушел через переднюю дверь – она захлопывается сама собой. Хотя служанка сказала, что ничего не знает, когда я расспрашивал ее.

– Об этом, может, служанка и не знала, зато мне она сообщила, что Мод Ламонт вела деловой дневник. Он закрыт в столе малого кабинета, а ключ от него висел на цепочке у нее на шее. – Питт кивнул в сторону покойной. – Он может многое объяснить нам – даже то, зачем сюда ходили клиенты. Вероятно, уж она-то знала их секреты!

Сэмюэль нахмурился.

– Вот ведь бедолаги! – возмущенно произнес он. – Какая нужда побуждает человека обращаться к такой особе в поисках ответов, которые следует искать в церкви или в своей собственной душе, полагаясь на здравый смысл? Нет, правда… о чем они могли ее спрашивать? – На его хмуром лице появилось выражение отвращения. – «Где вы сейчас пребываете? Как там обстановочка?..» Она могла наплести им все, что взбредет в голову… и как, интересно, они узнавали, правду ли она говорила? Нет, грешно наживаться, играя на горе людей, – он отвернулся. – А с их стороны глупо было давать деньги.

Питт не сразу уловил смысл этого нового поворота мысли, но он понял, что его коллега пытается побороть душевный гнев и смущение, избегая вывода о том, что он невольно жалел одного из этих клиентов, которому пришлось убить женщину, безмолвно сидевшую в ближайшем кресле, надавив ей коленом на грудь, поскольку она боролась за жизнь, задыхаясь от странной субстанции, закупорившей ей горло. Телман пытался представить неистовую ярость, подвигнувшую убийцу на преступление. Оставаясь покамест холостяком, он не привык к личному общению с женщинами, кроме тех, кого официально допрашивал в полицейском участке. И сейчас инспектор ждал, чтобы его бывший шеф сам разобрался с трупом, достав ключ оттуда, куда он, Сэмюэль, не мог даже посмотреть без неловкости и смущения.

Томас подошел к креслу, спокойно поднял кружева и ощупал тело под вырезом лифа. Его пальцы наткнулись на тонкую золотую цепочку, и он медленно вытаскивал ее, пока в его руках не оказался нужный ключ. Приподняв цепочку, с осторожностью снял ее через голову убитой, стараясь не нарушить прическу, хотя потом вдруг мысленно усмехнулся, осознав всю нелепость собственной осторожности. Какое значение сейчас могла иметь прическа? Но всего несколько часов тому назад эта женщина была еще жива, и ее лицо озарялось умом и чувствами. Тогда было бы немыслимо грубо коснуться ее шеи и груди.

Питт передвинул мешавшую ему руку, не обращая внимания на ее безжизненность и действуя чисто машинально. Именно тогда он заметил длинный волос, зацепившийся за пуговку на рукаве платья, резко отличавшийся по цвету от волос жертвы преступления. Убитая была брюнеткой, а зацепившийся за пуговицу светлый волос блеснул на мгновение, словно стеклянная нить. Когда полицейский положил руку на место, волосок вновь исчез из виду.

– Какое это может иметь отношение к Специальной службе? – вдруг спросил Телман, выдав голосом сильное раздражение.

– Понятия не имею, – ответил Питт, выпрямляясь и укладывая голову покойной в исходное положение.

Сэмюэль пристально взглянул на него.

– А вы собираетесь позволить мне ознакомиться с ее записями? – спросил он с вызовом.

Об этом Томас еще не подумал и поэтому теперь ответил не раздумывая, уязвленный абсурдностью ситуации:

– Разумеется, позволю! Мне необходимо выяснить гораздо больше, чем просто фамилии людей, приходивших сюда вчера вечером. Может понадобиться почти чудо, чтобы узнать все, что возможно, об этой женщине. Поговорить с остальными ее клиентами. Выяснить любые известные им мелочи. Какого рода люди приходили к ней и почему? Много ли они платили за услуги? Достаточно ли, чтобы она могла обзавестись таким домом? – Полицейский машинально окинул взглядом комнату, отметив затейливые обои и изысканную резьбу дорогой восточной мебели. У него хватило знаний, чтобы оценить стоимость, по крайней мере, некоторых предметов.