— Как долго мы ехали к тебе?

Джордан выложил товары в пакетах на первый попавшийся маленький столик в коридоре квартиры Эшли, куда они пришли.

— Пять минут, — ответила женщина, запирая за собой дверь. — Обычно, это занимает побольше времени.

— А мне показалось, целая вечность, — он повернулся к ней.

Она помогла ему снять рубашку и, наклонившись вперед, поцеловала упругие мышцы его груди.

— Я не в силах больше терпеть…

Джордан стянул с нее блузку и расстегнул лифчик.

Эшли в ответ потянулась к его брюкам, снимая их.

Они были близки, как никогда раньше, даже в ту первую их встречу, там на берегу. Любовь окутала их мягкой дымкой и баюкала в своих объятиях.

Эшли застонала, откинув голову назад, закрыв глаза, ее пальцы судорожно искали твердую опору. Ее дыхание было сбивчивым, голова поворачивалась из стороны в сторону. С каждым выдохом с ее губ слетало его имя, она все быстрее и быстрее приближалась к краю блаженства, сама не отдавая себе в этом отчета.

Эшли с трудом пришла в себя. До ее сознания медленно доходила реальность происходящего.

Над головой белел потолок. С кухни доносилось жужжание холодильника. Под спиной жесткий ковер. И Джордан рядом!

— Это было медленно или быстро?

Она услышала, как Джордан рассмеялся. Он убрал с ее лба прядь растрепавшихся волос, нежно провел рукой по виску и поцеловал в щеку.

— Если тебе не понравилось, можешь выкинуть меня отсюда.

— Думаю, сейчас тебе еще рано идти.

Если ей удастся придумать хоть какую-нибудь причину, чтобы задержать его здесь, как можно дольше, она сделает это!

— Неужели?

— По крайней мере, до тех пор, пока ты не поможешь мне съесть фруктовый салат, который мы сделаем из продуктов, купленных в супермаркете. Так будем делать салат?

— Так-так, ты хочешь сказать, что еще можешь двигаться?

— А ты хочешь сказать, что больше ни на что не способен?

Он быстро перевернулся на живот и взглянул ей в глаза.

— Едва ли, — признался он, нежно проведя рукой по ее груди.

— Отлично, — судорожно вдохнула она, поскольку в ней уже начинала снова пульсировать страсть, возгоревшаяся от одного его прикосновения. Она боролась с желанием поцеловать его и начать все сначала. — Ты чистишь киви.

— А ты умеешь заключать выгодные сделки, — усмехнулся он.

— Да? А ты умеешь свести девушку с ума и… — оборвав предложение на его середине, она откатилась назад.

Джордан снова усмехнулся.

— Ладно, я очищу киви, если ты помоешь клубнику. Мне надо собраться с силами.

Джордан направился на кухню, Эшли привстала. Ее одежда была свалена в беспорядочную кучу рядом с ковром. Она быстренько оделась и босыми ногами ступила на холодный линолеум.

Джордан повернулся и увидел ее.

— Замечательно, — сказал он, медленно осмотрев ее с головы до ног, и хищная улыбка появилась на его лице. — Не понимаю, почему Джеффри называл тебя «железной леди».

Он достал кухонный нож из ящика стола.

— Как-как? — переспросила она.

— «Железной леди».

— Ты явно не знаешь своего брата.

Она прошла на кухню и вынула упаковку клубники из пакета.

— Да я его и вообще не знаю.

Очистив очередной плод киви, Джордан разрезал его на две половинки, одну положил в рот Эшли, другую съел сам, а затем нежно провел своими сладкими от сока пальцами по ее губам. Желание с новой силой вспыхнуло в ней.

— А что будет потом?

— А потом будет клубника, — Джордан поцеловал Эшли в губы. — А потом можно будет поговорить и о персиках, дорогая.

— А тебе не кажется, что это займет слишком много времени? — вздохнула она.

— Чем дольше, тем лучше, — возразил Джордан.

Он зарылся лицом в ее душистые волосы, вдохнул их запах — ах, как давно он хотел это сделать! — и поцеловал в макушку.

— Ничего, — утешил он ее, — мы справимся.

Она улыбнулась ему, прижавшись к его груди.

— Тогда Карл точно выиграет все на свете.

— Да разве это теперь важно? Для нас лучше остаться здесь навсегда и заниматься любовью до конца наших дней.

Она даже подскочила от этих слов, мотнула головой назад, убирая волосы с лица, и уперлась локтями ему в грудь, чтобы не упасть.

Кажется, эта поза была не самой удобной, однако он и не думал жаловаться.

— Зато это важно для Джеффри, — напомнила она ему.

— Так-так, значит, ты переквалифицировалась в ангелы-хранители моего брата?

Она отрицательно покачала головой.

— Видишь ли, мне это тоже важно. Кроме того, это должно быть важно и для других работников студии. Появление Карла — это дурная новость для всего «Аргонавта». Добрая половина хороших работников будет вынуждена написать заявление об уходе. Но, в то же время мне не нравится и идея работать на Джеффри. Это неправильно, да и нечестно.

Джордан крепко-крепко обнял Эшли за талию. Какой же хрупкой она была, эта женщина! Ему хотелось держать ее вот так всегда и защищать от всех невзгод жизни.

— Временами я ненавижу свою работу, — призналась она.

Это заявление удивило его.

— Правда? А мне казалось, ты получаешь от нее огромное удовольствие. Вчера ты с такой радостью работала над рекламным роликом, я даже подумал…

Она закивала.

— Да, мне нравится заниматься новыми проектами. Мне всегда нравились съемки. Мне не нравится лишь одно — методы работы некоторых людей. Интриги и тому подобное. Продвижение по службе, подсиживания, атаки исподтишка, предательства…

На этот раз Джордану стало не по себе.

— Хм, не понимаю, зачем тогда ты пытаешься взобраться на самую вершину карьерной лестницы?

— Именно потому, что это вершина.

— Но если тебе нравятся съемки, то почему бы не продолжать просто работать здесь?

— Работа на съемках — это только начало. С этого все начинают. Но не заканчивают этим.

— Ну, а если это твое призвание?

— Ты говоришь, как мой отец.

— Как именно? — уточнил он. Она невольно понизила голос, когда начала говорить об отце и его словами.

— «Не высовывайся слишком далеко, Эшли. Ты живешь в жестоком мире. Никогда не забывай о своей гордости, где бы ты ни работала», — передразнила она отца.

— А мне кажется, это неплохой совет.

— Неужели? Если в каждой работе надо соблюдать эту самую гордость, достоинство, то почему же он так радовался по поводу расширения юридической фирмы моего старшего брата и работы моего младшего брата в электронной компании? — она сокрушенно покачала головой. — Нет, для его сыновей работа на средней должности недопустима, только для дочерей подходит.