— Да ладно, товарищ капитан. Сирийцы лоханулись из-за того, что хотели перед нами выпендриться, мол, мы не хуже. Не получилось у них, потому как чересчур они волновались. Успокоятся, сработаемся, — заявил оптимист Ивасюк и добавил: — Да и других людей взять попросту негде.

— Да уж, хороши у сирийцев экипажи. Эти вояки не могут не только прорвать оборону поселка, но и заблокировать переправу, — проговорил Буренко.

— А чего ты от них хочешь, Миша? Ведь сирийцы лишь недавно начали превращаться в настоящую армию. Как только наши советники сюда прибыли и начали работать с ними. Надо признать, что поднимаются они быстро.

— И что теперь? — спросил Ивасюк.

Иволгин взглянул на него и осведомился:

— В каком смысле? Ты о чем?

— Что дальше сегодня делать будем? И где, кстати, Быков со Ступиным? В парке я их не видел.

Буренко усмехнулся и заявил:

— В самоход ребята отправились, хотят местной араки попить, с аборигенками поближе познакомиться.

— Ты хоть подумал, что сказал? Двое женатых мужчин, облаченных доверием Родины, можно сказать, пример для многих офицеров, и вдруг в самоход?

— Да я пошутил.

— Вот Быков узнает, как умно ты пошутил, и сразу побежишь в санчасть за бодягой, — заявил Ивасюк. — Кстати, о санчасти. — Лейтенант улыбнулся, повернулся к Иволгину и предложил: — Командир, а не проведать тебе старшего лейтенанта Рябинина и не поговорить ли с доктором Ольгой о перспективах его лечения?

— А почему мне? Вы что, не пойдете?

— Думаю, мы сейчас будем там лишними. Перед отбоем сходим, проведаем Рому.

— Надо ему фруктов принести. Только вот где тут их можно купить?

— Это я беру на себя, — заявил Буренко.

Офицеры не без удивления посмотрели на сержанта.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Иволгин.

— Тут рядом, за колючкой, брошенный участок. Внутри, в саду, яблони растут. Рома же любит яблоки. Вот и схожу, нарву ему.

— Твой выход надо согласовать с комбатом.

— Уверен, майор не будет против.

— Тогда и обращайся к нему сам.

— Без проблем.

Тут в холле послышался шум, и в комнату, занимаемую первым экипажем, вошли капитан Быков с сержантом Ступиным. Сразу узнать их оказалось трудно. Дело в том, что на парнях была сирийская полевая форма без знаков различия.

— Привыкаем! — заявил Быков и улыбнулся во весь рот. — Как вам наш новый прикид?

— Наш лучше, — сказал Иволгин.

— Ну, Стас, выбирать не приходится. Приказ переодеться. Кстати, на складе вещевого имущества ждут вас. Я заранее размеры назвал. Начальник склада обещал подобрать. Так что ступайте, ребята, а то придется вам после обеда туда идти. Прапорщик, который там всем заправляет, из местных, живет в поселке, на другом конце. Ему, по-моему, служба не особо в радость. Может уйти на обед и до завтра не вернуться.

— Куда он денется? — проговорил Ивасюк. — Из-за нас здешний комбат этого прапора за пару минут из-под земли достанет.

— Где склад? — спросил Иволгин.

— Рядом с парком. От контрольно-технического пункта влево метров сто, там два сарая. Это и есть склады вещевого имущества.

Командир основного экипажа взглянул на подчиненных и распорядился:

— Идем на склады, подбирать новую форму. — Он повернулся к Быкову и сказал: — А ты, Леня, узнай насчет обеда.

— А чего тут узнавать-то? В четырнадцать тридцать. Столовая та же самая. Другой здесь просто нет.

— Узнай у начальника штаба, нам вместе со всеми обедать или отдельно.

— А с чего отдельно-то?

— Хрен его знает. В общем, выясни.

— Это типа когда коту делать нечего?..

— Да, примерно так.

— Понял, командир.

Вечером члены экипажа капитана Иволгина поужинали и отправились на отдых. Вставать им предстояло в четыре часа утра.

Станислав же направился к батальонному медицинскому пункту. За столом дежурного сидел медбрат, который совершенно не понимал по-русски. Визитеру пришлось бы долго объяснять этому парню, что ему здесь надо, но тут появилась докторша.

— Добрый вечер, Ольга Владимировна, — сказал Иволгин.

— Добрый, — ответила женщина.

Капитан указал на младшего сержанта, этого самого медбрата, и спросил:

— У тебя ведь двое подчиненных, да? Они оба такие вот дуболомы?

— Отчего же они дуболомы? Что это за слово такое?

— Им бы без инструмента лес валить или в спецназе служить, а они к медпункту прибились.

— Ну, во-первых, это люди, имеющие пусть и самое низшее, но все же медицинское образование. Во-вторых, они добровольцы, пришли в батальон, дабы помогать раненым и больным.

— А еще потому, что здесь платят неплохо, побольше, чем в обычных больницах.

— Откуда тебе знать, сколько платят, допустим, в больнице, работающей в этом вот поселке?

— Да уж никак не меньше, чем тебе в госпитале.

— В принципе, ты прав. Но если бы не они, то командованию батальона пришлось бы привлекать к службе в медпункте солдат боевых подразделений.

Иволгин недружелюбно посмотрел на сирийца и вдруг заявил:

— А может, этот парень и его дружок устроились в медпункт батальона по приказу руководства ИГИЛ? Здесь отменное место для работы вражеского агента. Узнать можно все и остаться неприметным. Так, солдат?

На этот раз медбрат что-то понял. Наверное, сыграла свою роль интонация, с какой все это было произнесено. Он вскочил и очень резко что-то сказал. Русанова прикрикнула на него. Но солдат не успокаивался. Он двинулся к Иволгину.

Но и Стас не был мишенью для битья. Он очень даже мог постоять за себя.

Казалось бы, еще мгновение и завяжется драка. Но тут показала себя доктор Ольга Русанова. Она оттолкнула солдата, который споткнулся о кушетку и упал на пол. Затем эта милая дама пихнула ладонями в грудь капитана Иволгина, да так, что ее обожатель ударился спиной о стену.

Из своей палаты вышел Рябинин, увидел все это безобразие и заявил:

— Эй, народ, вы чего это? Что за дела? Кто тебя ударил, командир? Этот сириец? — Старший лейтенант быком попер на медбрата.

— Отставить, Рома! — заявил Иволгин. — Ступай в палату. Мы здесь сами разберемся.

— Вообще-то, я в туалет шел.

— Вот и иди сперва туда, а потом в палату.

Рябинин прошел мимо них, с нескрываемой угрозой глядя на сирийца.

— Вы прямо как дети малые! — воскликнула Русанова, взглянула на Иволгина и спросила: — Как ты можешь подозревать в таких грехах человека, которого совершенно не знаешь?