Семичастный категорически запротестовал:

— Мы не заговорщики, и надо решать этот вопрос законным путем»[134]. Из этого видна не кровожадность Л.И. Брежнева — вспомним, что после отставки самому Н.С. Хрущеву уже ничего не угрожало — а все же некое отсутствие изощренности: другой бы и сам подсыпал какого-нибудь яду, а этот пытается все сделать так, как будто только что прочел какой-нибудь детектив и теперь делает все по этой беллетристике.

И все же пошли по пути сговоренности членов Президиума ЦК. Н.С. Хрущев уезжает в отпуск. Идет опрос последних влиятельных товарищей, после получения предварительного согласия идет их доработка: Л.И. Брежнев едет в машине с лицом «обрабатываемым» и Ю.В. Андроповым, тот передает ему какие-то документы, и довольный Леонид Ильич машет головой: «Теперь-то он у нас не отмажется!» (Факт примечательный. Главное: никто из разыгрываемых не попросил показать эти документы — может быть, это вообще подделка, а может быть, что-то и серьезное, и откуда они в таком случае именно у Ю.В. Андропова?)

Перед прилетом Н.С. Хрущева из отпуска по приказу В.Е. Семичастного 9-е управление (охрана высшего руководства страны и объектов) КГБ было переведено на казарменное положение[135].

В.Е. Семичастный, начальник 9-го управления А. Чекалин и секретарь Президиума Верховного Совета СССР М.Г. Георгадзе встречали первое лицо из отпуска, взяв на себя, таким образом, всю неловкость, и одновременно показали, что они на стороне заговорщиков. Также по прилете Н.С. Хрущева была заменена вся его личная охрана. Как сообщается, ее начальник п-к Литовченко не оказал никакого противодействия.

В.Е. Семичастный собирал Пленум. Все не было однозначно, и все же сохранялось два лагеря. Как он сам вспоминает, ему шли со всех сторон «…звонки: „Слушай, что ты сидишь, там Хрущева снимают! Надо спасать идти!..“ Другой звонит: „Слушай, там Хрущев уже победил! Надо идти спасать Политбюро!“ А потом, уже на второй день, с Брежневым созвонился и говорю: „…я уже не смогу в следующую ночь членов ЦК удержать, потому что они начинают бурлить и могут пойти к вам спасать кого-то — или вас, или Хрущева…“ И в 6 часов — Пленум»[136].

Из штатских Председатель КГБ СССР получил погоны сразу генерал-полковника. Из кандидатов в члены ЦК (получил это звание по статусу 2-го секретаря ЦК КП Азербайджана) он, по предложению Л.И. Брежнева, на ближайшем пленуме был переведен в члены ЦК КПСС. А вообще «в ту зиму сотни чекистов получили различные поощрения, в том числе ордена и медали»[137]. Ну что ж, так везде бывает, а не только при коммунистах. Когда этому моменту советской истории дают оценку, то с высоты прожитых лет часто сравнивают Н.С. Хрущева и М.С. Горбачева. И подчеркивают: в 1964 г. вот-де нашлись достаточно мужественные люди, которые сместили Н.С. Хрущева, а в годы перестройки — нет. Такие непонятливые не берут в рассуждения одного: тогда, в 64-м, КГБ восстал против первого секретаря, а вот уже начиная с 1985-го картина, противоположная…

В разведке никогда не строить работы таким образом, чтобы направлять атаку в лоб.

Разведка должна действовать обходом.

Иначе будут провалы, и тяжелые провалы.

Иосиф Сталин

Профессия шпиона прекрасна, когда он работает сам по себе.

Оноре де Бальзак

Советский политический механизм был по-своему уникальным, но далеко не безупречным. В нем не было некоторых весьма важных деталей в такой наиответственнейшей сфере, как безопасность. И эти детали не повредили, не пропали, их не было изначально. Даже на чертеже. Автомобиль под названием «СССР» приближался к пропасти. Надо спасаться! Водитель ищет педаль тормоза, а ее нет, потом и все пассажиры начинают искать ее по всему салону, а автомобиль тем временем все приближается и приближается к пропасти… Особенно это проявилось наглядно в кульминационной ситуации времен существования Союза — при перестройке.

Мы только сегодня по-настоящему приступаем к изучению подсистемы безопасности СССР. Мы видели, что она была довольно объемной и пронизывала собой всю советскую систему. Но то, что она была большой, это не значит, что она была удовлетворительной. Естественно, что она была управляема, а раз так, то и разрушить ее со стороны субъекта управления представлялось возможным. Автор меньше всего склонен заявлять, что если бы были еще какие-то структуры, и они бы успешно функционировали, то тогда и СССР и социалистическое направление развития остались бы. Все это не так. Контрфактный анализ не есть наше детище. Но мы понимаем, что если исследовать проблему не с исторического подхода, а с функционально-структурного, то мы будем правы в своих рекомендациях, особенно с учетом экстраполяции ее на будущее. Я только рискну предположить, что для активного противодействия давлению Запада по всем, что называется, азимутам нужна была и соответствующая этому политическая оборона. Не глухая, конечно же, а достаточно гибкая и активная. Итак, такой анализ показывает, что СССР недоставало некоторых постоянно действующих институтов.

Не было органа, например, который бы координировал все структуры, участвующие в информационно-психологической войне. Исходя из партийно-государственных традиций КПСС-СССР это могла бы быть постоянная Комиссия под председательством второго (по идеологии) секретаря ЦК КПСС. Он должен был объединять усилия на идеологическом фронте, как внешнем, так и внутреннем. Членами такой комиссии по должности могли бы быть: Заведующий Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС, Начальник ГПУ CA и ВМФ, один из замзавов Отдела административных органов ЦК КПСС (именно по этой Функциональной линии), Председатель Гостелерадио СССР, Председатель Госкино СССР (либо соответствующие заместители последних двух), главный редактор «Красной звезды», Заведующий военным отделом газеты «Правда», руководитель Службы Иновещания, начальник Службы глушения Министерства связи СССР, ряд других руководителей. При такой комиссии должна была существовать и рабочая группа из специалистов, которые бы работали на постоянной основе и привлекали людей со стороны для отдельных операций. Секретарем комиссии и/или руководителем группы должен был быть специальный помощник секретаря ЦК. Тогда мог быть какой-то толк, тогда можно было бы требовать какой-то отдачи. В реальности же близкая по сути Комиссия Политбюро по пропаганде и контрпропаганде за границу под председательством A.A. Громыко создана весьма поздно: ее первое заседание прошло 25 марта 1984 г.[138].