И он сам тоже. И причиной тому была Далси Трентон.

Огонек свечи в ее окне привлек его внимание. Он видел, как девушка, уже надевшая ночную рубашку, аккуратно сняла с кровати покрывало. Потом села у туалетного столика и стала расчесывать волосы. С каждым движением ее руки Кэл чувствовал, как у него внутри что-то сжимается. Но вот она подошла к тумбочке и задула свечу.

Он выбросил сигару и еще долго стоял на балконе, борясь с демонами, давно, казалось, его покинувшими.

– Натаниэль, – произнес Кэл однажды утром, когда все они ехали в повозке по направлению к полю, – хочешь поработать с нами сегодня?

– Серьезно? – Глаза мальчика радостно загорелись.

– Конечно. – Кэл взглянул на Далси. – Если женщины смогут без тебя обойтись.

– Но он же еще маленький, – возразила Далси.

– Далси, ты говоришь так, будто я ребенок. – Мальчик сник, и она тут же пожалела о своих словах.

– Хорошо, Натаниэль. – Далси обняла его за плечи. Она посмотрела на Кэла, который держал поводья, ожидая ее решения. – Конечно, пусть едет с вами.

– Спасибо, Далси! – Мальчик бросился к ней на шею, и она постаралась не выдать своей тревоги.

Когда подошло время обеда, мужчины отложили в сторону инструменты и уселись на землю.

Натаниэль сел рядом с Кэлом, прислонившись к огромному дубу. Кэл передал мальчику кувшин с водой и спросил:

– Устал?

– Нет, сэр.

Кэл улыбнулся:

– Значит, ты сильней меня. Я очень рад, что наступил перерыв.

– Вообще-то я тоже немного устал. И очень хочу есть, – признался мальчик. – Но спать я не буду. Спят только дети. И девчонки, – презрительно добавил он.

– Никто и не говорил, что ты должен спать. А вот вздремнуть после обеда никому не мешает. Я и сам иногда так делаю.

Барк раздал всем толстые ломти индейки и намазанные маслом галеты. Покончив с едой, они стали лакомиться сладким печеньем, запивая простоквашей из другого кувшина.

– Никогда не ел ничего вкуснее, – сказал Барк.

– Моя мама пекла лучшее печенье в мире, – похвалился Натаниэль.

– Какое? – Кэл откинулся назад, положив ногу на ногу. Мальчик в первый раз упомянул о своей семье. Это обнадеживало – возможно, душевные раны уже начали затягиваться.

– Мама называла их «Сэмми-сластены». Они были очень сладкие, с пекановыми орешками. Просто во рту таяли.

– А ты давно потерял маму?

Мальчик пожал плечами:

– Наверное, прошло года два, потому что я живу с Далси уже больше года.

– Как ты у нее оказался? Она твоя родственница?

– Нет, я ее не знал. Но однажды она нашла меня, когда я спал в сарае, и забрала к себе и Фионе.

Братья переглянулись.

– А почему ты спал в сарае? – осторожно спросил Кэл.

– Когда мама умерла, я решил остаться в доме, – голос Натаниэля стал тише. – На случай, если папа вернется: он же не знал, где меня искать. Я пытался возделывать поле, но без лошади и плуга у меня мало что получалось. Но я старался, как мог, и у меня хоть было что поесть. Однажды ночью, когда я спал, какие-то люди разбили окна и стали тащить все из дома. Я вылез из окна и спрятался в лесу. А потом они подожгли дом. Я хотел остаться в лесу – поджидать папу. Но эти люди пошли ко мне навстречу с фонарями. Я бежал, сколько мог. – Мальчик отвернулся, боясь встретиться взглядом с кем-нибудь из взрослых. Они наверняка считают его трусом – ведь он убежал. – И я спрятался в сарае Далси.

– Значит, ты остался один, когда умерла твоя мама. – Барк взглянул на братьев и понял, что те тоже удивляются, как такому маленькому мальчику удалось выжить.

Мужчины молчали, потрясенные и этой историей, и храбростью мальчика.

– Да, это удача, что ты нашел мисс Трентон, – сказал Барк, посмотрев на склоненную голову Натаниэля. – Они с Фионой всегда жили вместе?

– Нет. Плантация принадлежала Далси, а когда я стал там жить, Фиона была такой слабой, что не могла даже встать с постели. Далси нашла ее, а потом меня, Клару, Белль, Эмили и Старлайт.

И снова наступила тишина, пока мужчины размышляли над словами мальчика. Тут Кэл спросил:

– Ты говоришь, Далси жила на плантации? А почему вы оттуда ушли?

Мальчик быстро вскочил, и глаза у него наполнились слезами. Как же он мог быть таким неосторожным? Он же обещал, поклялся! И он затараторил, как попугай:

– Далси не сделала ничего плохого!

Кэл встал и протянул мальчику руку, но Натаниэль отскочил. Он явно был очень расстроен.

– Я этого и не говорил, сынок. Я просто удивился, почему она ушла из дома и забрала с собой всех вас.

– Просто она… ушла. И мы с ней. Может, продолжим работу? – спросил Натаниэль. У него дрожали губы.

– Хорошо, давайте работать. – Кэл отвернулся и взял в руки топор, обдумывая услышанное. Натаниэль чего-то очень боялся. И это что-то имело отношение к Далси. Как он не догадался, что ее история о краже еды – всего лишь выдумка? Кэл поднял топор и с такой силой обрушил на ствол дерева, что прорубил его насквозь. Здесь таилось что-то гораздо более опасное, а свидетелями – или участниками – были Натаниэль и все остальные.

– Натаниэль! – звонко воскликнула Эмили, мчась к повозке. – Ты срубил какое-нибудь дерево?

Мальчик сидел на бревне, лихо сдвинув шляпу на затылок и закатав рукава. Никогда еще он не был так доволен собой. Он, конечно, немного проговорился, но ничего ужасного не случилось. Джермейны больше не приставали с расспросами, и Натаниэль был уверен, что они уже обо всем забыли.

– Не называй меня Натаниэлем, – небрежно ответил он. – Я хочу, чтобы теперь меня звали Нат.

Прикрывая ладонью глаза от солнца, Далси перевела взгляд с Натаниэля на Кэла. Казалось, он тоже был удивлен заявлением мальчика.

– И почему же мы должны тебя так называть? – спросила она.

– Ну, раз Кэлхен – Кэл, Барклай – Барк, а Дарвин – Дарв, то я уже вполне взрослый, чтобы меня звали Натом.

Мальчик спрыгнул на землю вместе с Барком, чтобы помочь женщинам и детям забраться в повозку. Через несколько минут они уже ехали через зеленые поля. Сидевший сзади Натаниэль рассказывал девочкам о своих успехах. Далси, расположившаяся рядом с Кэлом, была странно молчалива.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Еще вчера он был ребенком.

– Не печальтесь так, – сказал Кэл, ловко управляя упряжкой. – Взрослеть приходится всем.

– Но он так и не побыл беззаботным малышом, не успел поиграть, как остальные дети.