– Что вы чувствуете, когда слушаете Йоханну? – спросила меня доктор ван дер Ягт.

– Ну, когда мы купили дом, Йоханна была в восторге от этого кострища.

– Да не была я в восторге. Вечно ты думаешь, что мне нравится то же, что и тебе.

– Когда риэлорша водила нас по участку, кто сказал: «Эй, Чарли, гляди-ка, тебе понравится!»?

– Ja, а ты захотел поставить там жаровню. Прямо вот до смерти захотел. Ты вообще хоть раз на ней готовил?

– Стейки жарил в тот раз.

В этот момент доктор ван дер Ягт воздевает свою ручонку:

– Надо преодолеть эти перебранки. Надо понять, что лежит в основе вашего несчастья. Это только внешние причины.

На следующей неделе мы вернулись. И через две недели. Доктор ван дер Ягт велела заполнить опросник, чтобы измерить наши уровни вовлеченности в семью. Она дала нам книги: «Обними меня крепче» (про ошибки в коммуникации в паре) и «Вулкан под кроватью» (про то, как снова начать спать друг с другом, очень знойное чтиво). Я снял с них обложки и надел другие. Так люди на радио думали, что я читаю Тома Клэнси.

Постепенно я усвоил жаргон.

«Найти виноватого» – это вот о чем. Когда вы ругаетесь со своей половинкой, оба пытаются победить. Кто не закрыл дверь гаража? Кто оставил в сливе клок волос, достойный йети? Вам надо понять, что виноватого тут нет. Если вы женаты, в споре победить нельзя. Если вы победили, то ваш партнер проиграл, а значит, и вы проиграли.

Поскольку мужа из меня не вышло, я стал проводить много времени в одиночестве и копаться в себе. Я шел в спортзал, а там – в сауну. Капал в ведро эвкалиптового масла, выливал воду на фальшивые камни, ждал, когда наберется пар, потом переворачивал миниатюрные песочные часы и размышлял, пока сыпался песок. Мне нравилось думать, что жар выплавляет из меня лишний груз. Мне было от чего избавиться, как и любому из вас. Так, чтобы остался чистый Чарли Ди. Большинство мужиков через десять минут выли, что уже сварились, и вываливались из парилки. Только не я. Вместо этого я переворачивал часы и снова брался за дело. Теперь жар выжигал мои настоящие грехи. То, о чем я никому не рассказывал. Например, когда Брюс родился, у него были колики шесть месяцев подряд, и чтобы не выбросить его из окна, я выпивал перед ужином пару бурбонов, а когда никто не видел, использовал Форлока вместо боксерской груши. Он тогда был совсем щенком, восемь-девять месяцев. Обязательно что-нибудь натворит. Я, взрослый мужчина, бил собственную собаку, а когда он скулил и Йоханна кричала: «Ты чего там делаешь?», я отвечал, что он притворяется, что он тот еще актер. Или уже недавно, когда Йоханна летела в Чикаго или Феникс, я думал – может, ее самолет упадет? Интересно, другие так тоже думают, или я один такой? Неужели я настолько ужасен? Считал ли себя воплощением зла Дэмиен в «Омене» и «Омене-2»? Напевал ли он «Славься, Сатана»? О, снова моя песня!

Видимо, все эти размышления были не зря, поскольку я начал замечать паттерны. Например, приходит Йоханна в кабинет и вручает мне крышечку от зубной пасты, которую я забыл закрыть, и поэтому позже, когда она просит меня вынести мусор, я говорю: «Ахтунг!», и у нее просто крышу срывает от злости, и через секунду у нас уже бушует Третья мировая.

Во время терапии, когда доктор ван дер Ягт просит меня высказаться, я говорю:

– Ну, посмотрев на вещи позитивнее, я лучше осознаю, что мы ведем токсичные диалоги. Это наш настоящий враг. Мы не враги друг другу. Это все токсичные диалоги. Хорошо, что мы с Йоханной теперь все поняли и можем объединиться против них.

Легче сказать, чем сделать.

Как-то на выходных мы ужинали с одной парой – с женой, Терри, Йоханна работала в «Хенде», а ее муж, Бертон, приехал с Востока. Я с рождения очень застенчивый, хотя так и не скажешь. Расслабиться в обществе мне помогает пара Маргарит. Все вроде бы шло нормально, и тут эта тетка, Терри, поставила локти на стол и с заговорщическим видом наклонилась к моей жене.

– Ну и как вы познакомились? – спросила она.

Я в это время обсуждал с Бертоном его аллергию на пшеницу.

– Мы решили пожениться из-за грин-карты, – заявила Йоханна.

– Сначала, – вмешался я.

Йоханна не отводила взгляда от Терри:

– Я работала на радиостанции. Моя виза заканчивалась. Мы с Чарли были немного знакомы. Он мне нравился. Так что, ja, мы поженились, я получила грин-карту, а дальше – ja,ja.

– Теперь понятно, – сказал Бертон, оглядывая нас обоих и кивая, словно разгадал какую-то загадку.

– Это вы о чем? – спросил я.

– Чарли, повежливее, – попросила Йоханна.

– Я предельно вежлив, – ответил я. – Вы что, Бертон, считаете, что я невежлив?

– Я имел в виду, что у вас разные национальности. За этим должна была быть какая-то история.

На следующей встрече с семейным терапевтом я впервые начал разговор сам:

– Моя проблема в следующем… У меня есть проблема, между прочим. Когда кто-нибудь спрашивает, как мы познакомились, Йоханна обязательно говорит, что вышла за меня замуж ради грин-карты. Как будто это был какой-то спектакль.

– Неправда, – сказала Йоханна.

– Да постоянно говоришь.

– Ну это же правда, нет?

– Я слышу, что Чарли считает, – вмешалась доктор ван дер Ягт, – что когда вы так говорите, он чувствует, что вы обесцениваете вашу связь, хотя вам самой может казаться, что вы просто констатируете факт.

– А что, мне выдумать историю нашего знакомства? – вопрошает Йоханна.

Согласно «Обними меня крепче», когда Йоханна рассказала Терри о грин-карте, моя связь с ней оказалась под угрозой. Я почувствовал, что Йоханна отдаляется, и это заставило меня потянуться к ней, а точнее, когда мы вернулись домой, я попытался заняться с ней сексом. Поскольку я весь вечер был не очень-то мил (потому что злился из-за гринкарты), она не особо обрадовалась такой идее. Кроме того, я изрядно принял на грудь. В итоге к Йоханне по матрасу с эффектом памяти поползло пьяное, обиженное, втайне напуганное существо. Этот матрас, кстати, был еще одним источником споров, поскольку Йоханна любила его, а я был уверен, что от него-то у меня и болит спина.

Такой у нас был паттерн: Йоханна убегала, а я ее преследовал.

В общем, я трудился, читал и думал. После трех месяцев терапии обстановка в поместье Ди начала улучшаться. Во-первых, Йоханна получила повышение, о котором я уже упоминал. С местного торгового представителя ее повысили до регионального. Мы старались проводить время вдвоем. Я согласился пить поменьше.

В это же время Шайен, девчонка, которая сидела с нашими детьми, как-то ночью заявилась, благоухая помойкой. Оказалось, что отец выставил ее за порог. Она поселилась с братом, но там крутилось слишком много наркотиков, и ей пришлось уехать. Каждый, кто предлагал ей вписку, на деле хотел одного и того же, поэтому под конец Шайен поселилась в своем шевроле. К этому моменту мягкотелая Йоханна, обычно тратившая на выборах свой голос за партию зеленых, предложила Шайен свободную комнату. Йоханна стала чаще уезжать, а значит, нам нужна была дополнительная помощь.