— Он связан с этим делом, Пат. Не знаю, как именно, но связан. — Я молча поднял свой стакан, и мы выпили. Виски обожгло мне горло, словно я проглотил горячий уголек. Поставив стакан на стол, присел на край подоконника. — Я навестил Эмиля Перри. Рейни побывал там передо мной и так запугал этого парня, что тот теперь боится собственной тени, и я ничего не смог с ним поделать. А ведь именно от Перри исходит утверждение, что Честер Вилер покончил с собой из-за неудач в делах. Но мои люди проверили документы и обнаружили, что бизнес Вилера процветал. Ну, как ты это объяснишь?

Пат тихонько присвистнул. Я дал ему время поразмыслить и переварить эту новость, а потом спросил:

— Помнишь Динки Вильямса, Пат? Пат чуть заметно кивнул и опять стал похож на полицейского инспектора.

— Знаешь, что он поделывает теперь? — поинтересовался я как можно небрежнее.

— Нет.

— А как ты отнесешься к тому, что этот Динки содержит в Нью-Йорке роскошный бар, в котором играют в азартные игры?

— Я скажу, что ты сошел с ума и это невозможно, а затем направлю туда полицейский наряд.

— Если так, то ты не услышишь от меня больше ни слова.

Пат так хлопнул кулаком по столу, что пачка сигарет подскочила вверх.

— Черт возьми! Ты выложишь мне все прямо сейчас. Кто я, по-твоему, в конце концов? Салага, которому можно запросто морочить голову?

Хорошо, что он так разъярился. Я сполз с подоконника и опустился в кресло. Пат был красен как рак.

— Послушай, Пат. Ты полицейский, и, хочешь или не хочешь, долг обязывает тебя поступить так, как ты сейчас сказал. Но если ты это сделаешь, убийца ускользнет от нас.

Пат хотел что-то возразить, но я жестом остановил его и продолжал:

— За всем этим кроется что-то покруче, чем нам сейчас кажется. Динки, Рейни и Эмиль Перри — все трое замешаны в этом. Возможно, и кто-то еще, кого мы не знаем... пока. Динки Вильямса можно брать хоть сейчас за всю его лавочку с рулеткой и баром. Но то, что я тебе говорю, не предназначено для чужих ушей. И как ни грустно тебе признать этот факт, если Динки Вильяме содержит такое заведение, то явно с кем-то делится. С какой-то большой шишкой. Или с целой кучей людишек помельче, которые действуют заодно. Готов ли ты сцепиться со всей этой шайкой?

— Да, черт побери!

— А твоя должность? Ты надеешься сохранить ее после этого?

— Да. — Пат говорил хрипло и почти шепотом.

— Ты сам не веришь в то, что говоришь. Но ты хотел бы, чтоб так оно и было. А теперь слушай меня. Я напал на след. Мы можем действовать вместе или по отдельности, но только так, как я скажу, а иначе копайся в грязи сам. А это ох как непросто! Если Динки с кем-то делится, то у нас есть шанс накрыть всю компанию разом. А теперь я жду ответа.

Наверное, будь у меня лицензия, я лишился бы ее прямо здесь. Но у меня была только табличка на двери. Пат посмотрел на меня с омерзением и сказал:

— Да, хорош инспектор отдела по расследованию убийств. Прокурор душу бы продал за запись нашего разговора. Ну ладно, капитан, я жду приказаний.

Я отдал ему честь:

— Итак, нам нужен убийца. Но для этого надо узнать, почему Вилера убили. Если ты пустишь слух, что полиция собирается прощупать парня по имени Клайд, из этого может что-нибудь выйти. По крайней мере, мы поймем, куда двигаться дальше.

— А кто такой Клайд? — В голосе Пата явственно слышалась угроза.

— Так теперь зовут того самого Динки Вильямса.

— Я слышал это имя раньше, и оно не сулит нам ничего хорошего. Дело пахнет политикой.

— Ну и что из этого?

— Ты страшно ловкий мерзавец. Я говорил, что ты мог бы стать полицейским. Теперь ты станешь комиссаром или трупом. Скорее, трупом.

— Я им уже почти стал. И вот что я думаю. У Клайда везде есть свои люди. У него все схвачено: от парковки машин до убийства. Тебе нужно только упомянуть имя, и кто-нибудь обязательно начнет паниковать. Наш старый приятель Динки вышел в люди.

— Чепуха. Это ненадолго.

— Ты так думаешь? Если это тот самый парень, то у него большие связи.

Пат был слишком спокоен, и мне это не нравилось. Мне было еще о чем спросить его, но я только осведомился:

— А что в отеле? Удалось что-нибудь выяснить?

— Ничего особенного. В день убийства новых постояльцев не появилось. Приходили, правда, несколько посетителей, но у них у всех вполне приличное алиби.

Теперь выругался я.

Пат поднялся и собрался уходить.

— Увидимся завтра? — предложил он.

— Да, "конечно.

— И не подходи слишком близко к витринам.

— Боишься, что разобью?

Когда он ушел, я принялся рассматривать фотографии, оставленные Вельдой на моем столе. Марион Лестер улыбалась в объектив, завернувшись в пальто с меховым воротником. Выглядела она веселой и беззаботной. По карточке никак нельзя было сказать, что через пару часов она напьется до потери сознания, и Честеру Вилеру придется укладывать ее в постель, — моему другу Честеру Вилеру, подло убитому вскоре после этого.

Я вложил фотографии в конверт и запихал его в ящик стола. В бутылке оставалась еще половина, а стакан был пуст. Я поспешил исправить этот недостаток, потом повторил процедуру еще раз. В конце концов в обоих емкостях не осталось ничего, а мне сильно полегчало. Я придвинул поближе телефон и набрал номер, записанный на спичечный коробке.

— Привет, Конни... это я, Майк.

— Чудовище! Ты меня совсем забыл?

— Это невозможно, если бы я даже и захотел. Чем ты сейчас занимаешься?

— Жду тебя.

— Ты можешь еще немного позаниматься этим увлекательным делом? А через полчаса я приеду.

— За это время я как раз успею раздеться.

— Не надо лишних сложностей. Лучше, наоборот, оденься, мы сходим прогуляться.

— Но ведь идет снег, а у меня нет галош.

— Не волнуйся, я понесу тебя на руках, — пообещал я.

Она что-то еще защебетала, но я уже повесил трубку. Затем выгреб из ящика письменного стола горсть патронов 25-го калибра и сунул их в карман: так будет надежнее. Взяв конверт с фотографиями и напечатав записку Вельде с просьбой дать мне знать о результатах ее похождений, вышел из комнаты.

Механик в гараже задумчиво поставил цепи противоскольжения на мой драндулет и получил свои два доллара. Я завел мотор и влился в поток машин, прокладывавших путь сквозь метель.

Конни открыла мне дверь, держа в руке бокал с коктейлем. Я выпил его еще до того, как снял шляпу.