– Вы можете провести какую-нибудь проверку? Возможно, что-то не так с питательным раствором в конверторе? Каким способом можно выявить, в чем дело?

– Для этого на шлюпке нет нужных приборов.

– Я вижу, на этой шлюпке вообще мало что есть, – мрачно заметил Джайлс. – Как и все ваши корабли, капитан, она разваливается от старости и отсутствия должного ухода.

Он надеялся вывести капитана из странного состояния апатии и привести ее в ярость. Но этого не удалось.

– Вы не понимаете, – сказала она тем же отстраненным тоном. – Корабли умирают. Альбенаретцы тоже умирают. Но не так, как низшие расы. Никто из нас не желает бессильно свернуться и распасться в атмосферном супе, чтобы затем уйти в почву или даже во что-то более неопределенное, из чего мы вышли. Мы предпочитаем гордо идти навстречу смерти, проходя один поворот Пути за другим, пока вся наша раса не перестанет существовать. Вам, чужакам, не понять. Никогда. Лоза жизнеобеспечения на этой шлюпке тоже умирает – неважно почему. Поскольку вы от нее зависите, то и вы умрете. Таковы законы природы.

– А как же ваша ответственность за пассажиров?

– Об этом вам уже было сказано. Моя обязанность – доставить их, и не важно, живы они или мертвы.

– Я в это не верю. Когда возле Земли вы взяли нас на борт вместе с остальными пассажирами-людьми, вам не было безразлично, достигнут они цели живыми или мертвыми.

– Это было до того, как кто-то из вас уничтожил мой звездолет, и все альбенаретцы на его борту лишились чести. Если действия самих людей запускают цепочку событий, ведущих к их смерти, – при чем тут я?

– Я не согласен с вами, – заявил Джайлс, – и, что касается меня, я все равно отвечаю за жизнь людей на борту этой шлюпки. Хоть вы и считаете, что ваши действия имеют оправдание, предупреждаю, что ни я, ни кто-либо другой из людей не простит их, и при этом вашей расе необходимы металлы и энергия, которыми мы вам платим, чтобы ваши корабли могли летать еще пять тысяч лет – или сколько понадобится, чтобы вы все умерли должным образом.

– Не стану с вами спорить. Все, что произойдет после вашего прибытия на Белбен, живых или мертвых, будут заботой моих соплеменников. Но уже не моей.

– Но уже не… – Джайлса озарила догадка. – Райумунг, вы сами не предполагаете достичь Белбена живой?

– Верно. Не предполагаю.

Джайлс уставился на темную худую фигуру в капитанском кресле.

– Но почему?

Капитан отвернулась от него, переведя взгляд на один из двух обзорных экранов перед ней, на котором отражалась бездонность космоса, усыпанная огоньками звезд.

– В ягодах лозы жизнеобеспечения нет тех питательных веществ, которые мне сейчас необходимы. Собственно, для меня одной лозы хватило бы, чтобы прожить сколь угодно долго. Но я не одна. Я несу в себе новую жизнь – свободную от перенесенного мною позора и способную продолжить поиски того, кто уничтожил мой корабль. При необходимости новая жизнь станет родоначальником целого рода, который продолжит непрестанные поиски до тех пор, пока не удастся установить истину. Это жизнь нашего корабля, зачатая мною и Мунганфом, но при этом носитель чести всех моих офицеров и членов команды, которые были со мной, пока мой корабль жил. Я умру, но дитя корабля получит от моего тела все необходимое и выживет, чтобы достигнуть Белбена, стать офицером и смыть позор произошедшего.

Она замолчала. Джайлс долгое время не находил слов. Внезапно в его голове все встало на свои места – он понял, что эластичные повязки на скафандре инженера предназначались не для того, чтобы спасти ему жизнь в случае утечки воздуха, а защищали от декомпрессии репродуктивную часть его тела. Понял, что увидела Ди, когда забрела к капитану и умирающему инженеру, и почему на койке появилась альбенаретская кровь.

– Но вы могли бы выжить, если бы не сделали… этого. Почему бы вам самой не смыть позор?

– Я обесчещена настолько, что не могу рассчитывать на помощь кого-либо, кроме членов моей команды, а они все погибли. А новая жизнь во мне, свободна от позора, и ей без особой причины не смогут отказать в помощи; и помощь будет необходима для поисков того, кто уничтожил звездолет.

Снова повисла пауза.

– Хорошо, – сказал наконец Джайлс. – Как вы и говорите, я не альбенаретец, и признаю, что не все понимаю. Но почему бы вам не изменить курс этой шлюпки на ведущий к 20В-40 и не позволить выжить нам? Даже более того, теперь я официально настаиваю на этом.

– Нет, – бесстрастно ответила капитан. – Существо во мне незапятнанно, но этого недостаточно. Моему ребенку нужно унаследовать толику чести, чтобы увеличить его шансы стать офицером звездолета. Эти шансы малы даже для альбенаретцев. Если шлюпка доставит пассажиров – живых или мертвых – на Белбен, это почетно. А повернуть – в этом будет только целесообразность.

– Разве нет чести в спасении людей? – возмутился Джайлс.

– Конечно, нет. Жизнь, спасенная кем-либо, кроме ее владельца, – это вторжение на территорию его собственной чести – в его собственную ответственность за отсрочку прохождения очередного поворота Пути. Кроме того, это жизни всего лишь людей. Будь вы альбенаретцами, для вас было бы честью помочь мне в исполнении своего долга, то есть лететь на Белбен. Но вы люди, а значит, для вас это никакой роли не играет. Итак, мы летим на Белбен, магнат, и никуда больше. – Она закрыла глаза.

– Райумунг…

Темная фигура не ответила. Джайлс повернулся и вышел, оставив ее в одиночестве.

В ближайшем секторе он увидел Хэма, лежавшего на койке, и Мару, ожидавшую его. На секунду он уставился на нее, озадаченный. Затем вдруг сообразил. Он говорил с капитаном на чужом языке, и Мара, конечно же, ничего не знает.

Он улыбнулся, стараясь успокоить ее.

– Капитан мало что знает об этих растениях. Это не его специальность. Так что пока будем просто избегать есть такие ягоды. Если заметишь пятна на ягоде – кидай сразу в конвертор. Расскажешь об этом остальным?

– Да, – ответила она, но не ушла сразу, и ему показалось, что она смотрит на него с некоторым любопытством. – И это все, что вам удалось узнать у капитана за столь долгое время?

– Мы с капитаном всякий раз немного ссоримся. Пожалуй, я не узнал больше ничего такого, о чем стоило бы рассказать. Но я потом еще поговорю с капитаном, и если будет какая-то информация – поделюсь ею. А пока что, как я и сказал, просто не ешьте пятнистые ягоды, и не волнуйтесь. Скажи это остальным.

– Обязательно.

Она ушла в среднюю часть шлюпки, и он слышал, как сквозь музыку пробивается ее голос, но слов разобрать не удавалось. Звуковой аппарат, таким образом, служил отличным средством маскировки разговоров, что было совсем неплохо.

Джайлс лег на койку и снова задумался над тем, как уговорить капитана. Их место назначения необходимо изменить на 20В-40 до того момента, как капитан потеряет физическую возможность это осуществить.