в Китай.

Речь Ткачука встретили жидкими аплодисментами – большинство участников конференции не готово было к такому подходу к мировой проблематике. Позже, на фуршете – около Ткачука никого не было – ученые и политологи старались к нему не подходить. У Ткачука в академическом сообществе уже начала складываться слава опасного маргинала с неприемлемыми теориями …

***

Ткачук тоже не знал, кто к нему подойдет и когда – ему не сказали. Просто пришло приглашение. Он приехал, прочитал доклад, сорвал, надо сказать, довольно жидкие аплодисменты – а потом долго бродил по улицам, которые могли бы принадлежать и средневековому городу, если бы не машины. И только когда он, разочарованный, брел к станции, чтобы ехать обратно в Лондон, его окликнули.

– Мистер Ткачук?

Вильям обернулся. Пожилой человек, улыбка рекламного агента. Тонкое соответствие всего – от ботинок до прически – образу британского джентльмена. Который не купишь…

Но он был американцем.

– Да, а вы…

– Скажем, мистер Джонсон.

Вообще то Ткачук знал этого человека – еще когда работал в ЦРУ, тот приезжал в КТЦ с полномочиями от Белого дома. Но он ничем не показал, что узнал этого типа. Хочется политику поиграть в шпионов – пускай

– Итак…

– Вы прочитали мой меморандум?

– Прочитал.

– И что думаете?

– Не здесь… давайте найдем место, где можно посидеть.

– Вы знаете здешние места?

– Нет. Но плохо тут не кормят.

***

Они остановились на шведской кухне – так называлось кафе. Модерновая витрина, старый дом, традиционно много блюд на вынос. Заказали рыбу с овощами.

– Вы владеете украинским?

– Да, конечно.

– А я владею польским. Давайте перейдем на эти языки – ни арабский, ни английский лучше не использовать.

– Мы можем не понять друг друга.

– Терминологию использовать не будем. Просто разговор

Ткачук пожал плечами

– Добре.

– Вот и хорошо. Ваш меморандум я прочитал, и не один раз. И не только я.

– Но и…

– Имен называть не надо.

– Понял.

– Так вот, пан Ткачук. Что мне понравилось, так это смелость мышления. Ударить по России, чтобы усмирить Китай – смелая идея. И понравилась она не только мне. Но и тем, кто еще читал ваш труд.

– Я рад…

– Но меры, которые вы предлагаете… они опасны, пан Ткачук

– Как вы не понимаете…

– Спокойно, спокойно. Я в курсе, что ваш труд уже прочли и отвергли сразу в двух местах. Это, кстати, очень неумно было – показывать его там, где вы показали.

– Они мои работодатели.

– Пока, пан Ткачук. Вы согласны с утверждением, что в данный момент в Белом доме сидит враг американского народа?

Ткачук задумался. Постановка вопроса была очень опасной. Очень. Сейчас у стен есть уши, но дело даже не в этом. Одно из самых страшных обвинений сейчас – обвинение в нелояльности. Нарвавшись на него, можно навсегда испортить репутацию в академическом мире и идти преподавать в среднюю школу. В научном мире, в котором он живет – свое понимание праведного и грешного. Того кто проявил нелояльность – травят всем миром и не успокаиваются пока не затравят. Потеряв репутацию – ты теряешь само право заниматься профессией, фактически это гражданская казнь. А его работодатели – могут устроить такое.

Их профессия – это как банка со скорпионами. Или подвал полный крыс.

Но он понимал и то, что это его шанс. Это как присяга. Мы с тобой одной крови. Если он сейчас не присягнет – дела с ним иметь не будут.

Ткачук медленно кивнул

– Мне нравится то, что вы сказали – сказал он.

– Хорошо. В таком случае вы должны понимать – они уничтожат вас, если опознают как врага. Эти люди вышли на охоту, они охотятся на всех кто не такой как они.

…

– Но это частности. В целом же… какие-то ваши идеи все равно имеют право на жизнь. Конечно, поддерживать переход русских из православия в ислам рискованно и политически глупо – никто на такое не даст денег. А если узнают, что граждане США занимались чем-то подобным, то это наверняка будет воспринято как акт предательства. Однако, сотрудничество с существующими исламскими радикалами русского происхождения вполне возможно. Конечно, строго неофициально.

– Я понимаю.

– Хорошо, что понимаете. Вы слышали про проект Соловей?

– Нет.

– Возможно, вам стоит к нему присоединиться.

– Что это?

– Всему свое время, мистер Ткачук, всему свое время. Начнем вот с чего – вы опишете мне процедуры безопасности принятые у вас в РЭНД.

…

– На английском.

Ткачук понял – вот оно. Если до того был треп, пусть и выходящий за пределы этики по отношению к работодателю, то это основание для увольнения и иска.

– Прямо сейчас?

– Нет. Вот носитель, запишете на телефон. Запись отдадите сюда.

Адрес был в Лондоне…

***

Весь вечер, в поезде, а затем и в номере отеля, Вильям Ткачук думал – а это ему надо? Зачем?

У него есть работа. Положение в обществе. РЭНД его уничтожит. Это не просто слова.

Надо – вдруг кто-то сказал свыше голосом деда – и за живых, и за мертвых, и за нерожденных. За всех, кого сломала, убила, переехала Российская Империя, за всех убитых на поле боя, закатованных, тайком загребанных

Надо!

26-27 сентября 2020 года. Каир-Александрия, Египет

Для выполнения этого задания – меня выбрали не столько потому, что я знал арабский… арабистов у нас хватает, русская школа арабистики очень сильная – сколько за мои связи. Я ведь много лет на Востоке, почти тридцать. И начинал с саддамовского Ирака, а это та еще страна. Саддамовский Ирак был десять лет под санкциями, даже больше, двенадцать – и потому всегда находились люди, которые хотели на санкционном режиме заработать. Продавать там, где бешеная конкуренция ведь скучно, куда круче продавать, где больше никого нет, с наценкой процентов триста. В свое время – с программы Нефть в обмен на продовольствие кормились многие, например – Фазли Хассан. Сейчас он был не последним человеком в Каире, а начинал, гоняя бензовозы через Сирию и Иорданию. Там знаете, какая наценка была? Десять концов с рейса! Тысяча процентов! И не в год, а бывало что и в день.

Сам Фазли сейчас сидел в Александрии, куда я доехал на поезде, тут близко совсем. Он был некоронованным королем города – а еще у него были далеко идущие политические планы. Например – Александрия не Египет, и тогда деньгами от Суэцкого канала – не надо делиться с нищей египетской провинцией. Вот и появляются – клубы футбольных фанатов, террористы на Синае, драки до