Перед глазами стояло красивое лицо Мартина с ярко выраженными веснушками, никак не вяжущимися с его брутальным видом. Темные кудрявые волосы и насмешливые глаза.

— Черт! Черт! Черт! Я влюбилась!

— Так это же очень хорошо, даже в вашем возрасте, — ответил ей кто-то.

Яна вздрогнула и вышла из задумчивости.

— Я произнесла это вслух? Извините.

Перед ней стоял невысокий, худенький старичок с острой бородкой и в круглых очках.

— Влюбленным людям извиняться не за что.

— А почему вы сказали про мой возраст? — обиделась Яна.

— Так юный еще возраст, — вывернулся старичок, улыбаясь. — Смею предположить, что у такой хрупкой блондинки в избранниках красивый молодой брюнет атлетического вида?

— Не угадали. Аполлон! — ответила ему Яна. — А я как Венера.

— Как Венера не надо, — покачал головой мужчина, откашливаясь. — У нее же рук нет, а счастье самой держать надо!

— Самой… — кивнула Цветкова.

— Скажите этому человеку, что вы его любите, — продолжал старичок.

— А что, если он ответит отказом, — вздохнула Яна. — Он другую любит… свою покойную жену.

— Покойные плохие соперники, — задумался мужчина.

— Почему? По идее, вроде наоборот должно быть, — с надеждой посмотрела на него Яна.

— Это по идее, а по жизни… Их любовь оборвалась на пике. Они не успели надоесть друг другу, разругаться, обвинить друг друга в несбывшихся надеждах. Жена навсегда останется для него этаким эталоном. И изменить ничего уже нельзя. А все другие женщины будут грубее, злее. Он думает, что она вот так никогда бы не поступила… — размышлял старичок.

Яна его просто заслушалась.

— А вы откуда это все знаете?

— Я доктор психологии, причем докторскую защищал по психологии семейных пар.

— Ничего себе я нарвалась! — ахнула Яна.

— Хотите, приходите ко мне на прием вместе со своим мужчиной, и я вам скажу, что делать и как он к вам относится.

— Он не пойдет, — покачала головой Яна, — да он и не мой мужчина.

— Понимаю, но можно все организовать таким образом, что он и знать не будет. Позвоните мне, все обсудим. — Старичок написал на листке бумаги свой телефон и передал Яне. — А если в двух словах, то вдовцы и вдовы часто попадают в такие ловушки любви и, живя с памятью об умерших половинках, сами перестают жить. Поэтому если вы сможете втянуть его в эту жизнь — активностью, участием, рождением детей, общностью интересов — и при этом не будете тем идеалом-призраком, у вас появится шанс, что когда-нибудь ваш мужчина поймет, что не может обходиться именно без вас, что настоящая жизнь здесь и настоящая — вы! Георг Константинович, — приподняв шляпу, он откланялся и поспешил вниз по улице.

Яна посмотрела ему вслед, и ее взгляд уперся в деревянную бочку, нарисованную на вывеске. Вывеска, что здесь продают пиво.

«Что я за человек такой несчастный? — подумала Яна. — Уже какой день пожрать нормально не могу!»

Недолго думая, она завернула в это питейное заведение. Атмосфера в нем ей сразу понравилась. Здесь сидело много шумных компаний, царила свободная обстановка, играла какая-то рок-музыка, и все пили пиво.

Яна бросила свои кости на стул у барной стойки.

— Мне темное пиво ноль пять и что-нибудь к нему, — попросила она бармена в черной бандане с черепами.

— Сухое или пожирней? — спросил тот.

— Как можно жирнее! Я есть хочу, — ответила Яна.

— Может, в зале присядете? — предложил бармен.

— Так занято вроде все! — Яна огляделась по сторонам и была чуть не сбита со стула мощным мужчиной.

Им оказался Мартин, который схватил ее в охапку, словно медведь, и начал трясти.

— Куда ты снова делась?! Что ты за человек такой?! Стоит на секунду отвлечься… Как я должен был догадаться, что ты зарулишь в этот бар?

На какую-то секунду он прижал ее к себе, и Яна пожалела, что не заказала бутылку водки — залить горе от несчастной любви. Но она смогла взять себя в руки.

— Поставь меня на место! Вернее, посади на стул. Немедленно! Я не собираюсь стоять и ждать, когда ты разберешься со своими любовницами.

— Хорошо, — выдохнул Мартин, — извини. Я, честное слово, хотел как лучше. Я не знал, что она к нам подойдет и такое устроит. Мне очень неудобно. Ударь меня!

— Чего? — не поняла Цветкова.

— Вымести злость, — пояснил Мартин.

— Еще чего! С чего мне злиться? Я не ревную тебя, потому что не люблю, — покраснела Яна. — Я есть хочу!

Бармен, наблюдавший за этой сценой, перегнулся через стойку:

— Есть один вип-столик. Вам явно есть о чем поговорить. Проходите. Я скажу официанту, к вам быстро подойдут.

— Спасибо, — поблагодарил Мартин, снял Яну со стула, словно она была куклой, и потащил за собой за уютный столик в укромном уголке.

— Мне правда неудобно перед тобой, — сказал он, продолжая сжимать руку Яны в своей ладони. Выражение его веснушчатого лица было искренним.

— Хватит оправдываться, — засмеялась Яна. — Получилось не очень красиво, но я верю, что ты этого не хотел. Я имею в виду, похвастаться своей шикарной любовницей. Шучу! И хватит меня держать, словно я — воздушный шарик, и стоит меня отпустить, я сразу улечу.

— Извини, — смутился Мартин и отпустил ее руку. — Я даже не заметил. Наверное, подсознательно хочется к тебе прикасаться, — стрельнул он глазами.

— Ты это брось, — посмотрела на него Яна. — А то я найду Жанну, и мы организуем клуб соблазненных и брошенных Мартином Вейкиным. Будем преследовать тебя с плакатами, звонить по ночам и плакать в трубку. А там, я думаю, и других пострадавших найдем.

Им принесли пиво и аппетитные свиные ушки на доске с разносолами.

— Нам еще рульки и все, что у вас есть самое вкусное и фирменное, — заказал Мартин. — Моя дама голодна.

— Хорошо, — засмеялась официантка.

Они выпили пива.

— А как ты меня нашел? — спросила Яна.

— Не знаю, чутье сработало. Видел, что ты свернула в этот переулок, а здесь прямо в глаза бьет эта пивная бочка. А я знаю, что ты голодная и даже в ресторане говорила о простой еде. Вот я и подумал, применив дедуктивный метод…

Яна слушала его, открыв рот. Мартин, не выдержав, рассмеялся.

— Да мужчина старенький шел навстречу, я бежал, чуть с ног его не сбил. Спросил, не видел ли он красивую блондинку на каблуках. Он мне и сказал, что ты пошла в пивной бар, — улыбался Мартин. — Еще он мне сказал, что таких женщин нельзя терять из вида и, вообще, терять.

— Такой с бородкой и в очках? — спросила Цветкова.