Но славянство носителей мифа вовсе не исключает его иранских корней. Не случайно все имена в «скифской» версии (включая само слово «сколоты») — иранские. Восточные, лесостепные праславяне были органической частью Скифской державы в качестве племени скифов-пахарей. Особенно сильно иранизирована была их знать — гордые воины-всадники, вооруженные по-скифски и разукрашивавшие свое оружие и сбрую изображениями в скифском «зверином стиле». Вероятно, скифы-пахари были двуязычным, полуиранским народом. Скорее всего, тогда славяне и усвоили отмеченные выше иранские религиозные верования и термины. Перенимали при этом зачастую как раз то, что иранцы-кочевники (скифы царские) высокомерно отвергали. Например, элементы учения Заратуштры.

Образ первочеловека-царя, пахаря и небесного кузнеца, как уже сказано, общеиранский. Иранское и представление об Огне и Солнце как сыновьях неба (Сварожичах). В Авесте Митра (бог солнца) и Атар (огонь) — дети Ахурамазды. Совпадает у иранцев и славян и трехчленная родословная: верховный бог неба (Папай, Род-Кирт) — первочеловек (Таргитай, Сварог) — солнечный царь (Колаксай, Даждьбог-Радигост).

Сведения Прокоша-Диаментовского о Живе-кукушке, как уже сказано, скорее относятся к богине Живе. Но другие его сообщения о боге Живе, а также о богине Ные весьма напоминают скифо-славянский миф о «Геракле»-Таргитае-Свароге. Идол Живе в Кракове, по Прокошу, был вылит из золотистой бронзы и изображал мужа в львиной шкуре, с дубиной в руке, с быком и поросенком у ног. Нетрудно узнать в нем античную статую Геракла, которая могла попасть по Янтарному пути в Краков (древний Карродун).

Ныя у Прокоша — польская королева, которую Геркулес Ливийский, внук Озириса, спас «от ига собственных подданных». У них родились три сына, старший из которых звался Скиф. Этот «Геркулес», вероятно, тождествен Живе, сыну верховного бога Тржи. Озириса же древнерусские книжники сопоставляли с Родом. А борьба «Геркулеса» с «подданными» Ныи напоминает сохраненный Страбоном боспорский миф о Геракле, перебившем гигантов, которые покушались на честь пещерной богини Афродиты Апатуры. Миф этот в основе, видимо, скифский, а богиня — та же Апи-змеедева. Ей соответствует подземная Ныя (то есть Лада). Трехступенчатая родословная: Озирис-Геркулес-Скиф, Папай-Таргитай-Колаксай. В славянской же трехступенчатой генеалогии «Озирис» и «Геркулес» (Тржи и Живе) соответствуют Кирту (Роду) и Сварогу. Тогда «Скиф» — это Даждьбог-Колаксай. Считался ли Сварог, подобно Таргитаю, мужем собственной матери-Земли? Видимо, да. В гуцульской легенде царь Соломон участвует в пахоте золотым плугом и едва не совершает инцест со своей матерью. В белорусской же легенде Кузьму-Демьяна заменяет кузнец Соломон с 12 учениками. Под именем библейского царя-мудреца, вероятно, скрывается Сварог. В таком случае, Лада дважды вступала в кровосмесительный брак — с сыном (Родом) и сыном-внуком (Сварогом). Но, как увидим, породила от них могучих светлых богов и богинь. Древние, изжитые людьми формы брака становились достоянием богов и первопредков. Инцест же между людьми славяне, подобно эллинам, считали тяжким грехом.

Никола-Угодник, как уже отмечалось, отчасти заменил Велеса и Стрибога. Перенял он, видимо, и некоторые важные черты Сварога. Русские, украинцы, поляки, болгары верили, что после смерти Бога его заменит Никола. Последний, в частности, покровительствует земледелию и свадьбам (подобно Сварогу и Кузьме-Демьяну). А былинный Микула Селянинович пашет золотым плугом и забрасывает его на небо. Недаром род Микулы «Мать Сыра Земля любит». И не могут превзойти могучего пахаря даже самые сильные богатыри-воины.

Для христианского богослова назвать Адама или св. Николая богом, сыном или наследником Бога — ересь и богохульство: человек — раб и тварь Божья, ничтожное и греховное создание. Для язычников же Человек — часть природы, и потому — тоже бог. От Неба и Земли, верхнего и нижнего миров, родился Человек. Ему для труда и подвигов предназначен средний, земной, материальный мир,» («Таргитай» — «владеющий земным, телесным миром»). Мир этот — не зло и не «юдоль страданий», но поле битвы Правды и Кривды. А небесный, духовный мир — для богов; человек может познать его, но не жить в нем, оставаясь живым. Таков сокровенный смысл скифского мифа. А «Геракл» степных скифов — бродячий воин и борец с чудовищами вроде греческого Геракла, сакского Рустама (предания о нем принесены в Иран саками — степными скифами), русского Ильи Муромца. Близок он и к иранскому Траэтаоне-Феридуну, победителю Ажи-дахаки и отцу трех сыновей. Рустам также имеет трех сыновей и побеждает дракона. Геракл носит шкуру льва, Рустам — одежду из шкуры барса или тигра. Этот образ богочеловека, великого воина и охотника, вечного бродяги, видимо, сложился еще у охотников мезолита (когда распространилась индивидуальная охота с луком и стрелами). Сварог, Таргитай, Хушенг, Бобо-дехкон, однако, не «бродяги» и вообще в первую очередь культурные герои, а не воины. Кузьма-Демьян даже змея побеждает, ухватив его клещами и запрягши в плуг.

Образ Сварога — настоящий гимн труду человека-мужчины. Он не воин, не колдун, а труженик, могучий и искусный, но мирный. При всех своих небесных и космических чертах он не тождествен Роду. В семье славянских богов Сварог — не старейшина, а кузнец и пахарь. Его не боялись, а уважали.

(Иеша, «Юпитер», «Хаммон», Черноглаз, Илья-пророк, Илья Муромец, Михаил, Михаиле Потык, Добрыня.)

Со школьной скамьи у нас знают Перуна как верховного бога славян. Да, он был главным богом — для князей и знати Киевской Руси X в. Идол его стоял на холме напротив княжеского дворца, его именем клялись, заключая договоры с греками. Но в народе выше Перуна ставили Рода — не только крестьяне, но и ученые волхвы в Богите над Збручем. Бог воинов возвышался по мере того, как поднималось над обществом само их сословие.

Имя Перуна восходит к общеиндоевропейскому имени Громовника Per(kw)unos. Это имя сохранили также индийский Парджанья, хеттский Пирва (бог-всадник), балтекий Перкунас, германская Фьоргин (мать Тора). Ему соответствуют германский Тор-Донар, греческий Зевс, римский Юпитер, кельтский Тараннис, индийский Индра, иранский Веретрагна.

То был бог воинственный, буйный и своенравный. Он мчался на колеснице по небу и оттуда метал стрелы в демонов и чудовищ, бил их палицей или каменным топором-молотом. Главным его врагом был Змей, похищавший скот и мешавший дождю. Птицей Громовника был орел, деревом — дуб (в который часто бьет молния из-за его уходящих глубоко в землю корней). Примерным поведением великий воитель не отличался: был склонен к любовным похождениям и хмельному питью. Но именно таковы были почитавшие его военные вожди и их дружинники периода энеолита и бронзового века, погребенные в степных курганах с топорами и кинжалами из камня, меди или бронзы, с кремневыми стрелами в истлевших колчанах.

За власть над обществом древних индоевропейцев боролись сословия жрецов-правителей (шаманов и старейшин) и воинов. Боролись и их боги. Индра оттеснил древнего Дьяуса, став царем богов. В Греции Громовник вообще слился с богом неба, присвоив его имя (Зевс) и функции. У германцев их обоих отодвинул на второй план бог-шаман, слившийся с богом ветра (Один).