– Выходи, красавица. – На лице далеко уже немолодого милиционера мелькнуло хмурое подобие улыбки. – И больше сюда не попадай. Не твое это дело, поняла?

Саша кивнула – говорить она не могла: судорогой сжало горло так, что даже дышать было трудно.

Господи, неужели все позади и сейчас она поедет домой, прочь из этого проклятого места? Домой, где ее ждут мама и маленький Павлик. Домой!

Саша оглянулась. Покрытые ржавчиной и налетом белесой дорожной пыли ворота тюрьмы, где она провела три немыслимо долгих, страшных дня, закрылись. Вот уж точно: никогда не зарекайся ни от сумы, ни от вот этого, что, пожалуй, в десять раз страшнее самой унылой нищеты.

Ничего! Все образуется. Все будет хорошо. В конце концов, уже должно прийти время для белой полосы… после стольких-то черных.

Тополиный пух кружился в воздухе, садился на лицо и щекотал нос. Это было приятно. Очнувшись от раздумий, Саша поняла, что улыбается.

– Ветер свободы будоражит и пьянит, так, что ли? – послышался рядом молодой насмешливый голос.

Саша подняла глаза. В нескольких шагах от нее стоял высокий парень, светловолосый, плечистый, совсем юный. Он смотрел на нее с любопытством и… что-то еще было в его глазах, такое, от чего щеки Саши вдруг вспыхнули непрошеным румянцем. И она попыталась отвернуться, чтобы скрыть его.

– Негоже прелестной барышне разгуливать одной в столь непотребном месте. Позволите вас подвезти? – не унимался веселый незнакомец, которого, похоже, ничуть не смущало ни Сашино молчание, ни ее холодный, настороженный взгляд.

– На чем? На палочке верхом? Или из тыквы появится карета? – сухо осведомилась Саша, мимоходом подумав, что тыкву, которой здесь и в помине не было, приплела совсем некстати.

– Боюсь разочаровать вас. Но все гораздо прозаичнее. Будем ловить попутку.

Саша не успела ничего ответить, как ее рука уже оказалась в его горячей ладони. Удивительный незнакомец, почти мальчишка, который был лет на восемь моложе Саши, вел ее за собой с такой уверенностью, словно имел на это полное право, словно ничего особенного в том не было и быть не могло.

– А вот и карета… То бишь попутка.

Саше показалось, что он и руку-то не успел поднять, а возле них, окутанная облаком пыли, уже тормозила старенькая «Волга».

– Подбросите нас… до центра? – Он вопросительно посмотрел на Сашу.

Она кивнула и покорно села в машину. Этот странный парень так легко и спокойно управлял ситуацией, что уже казалось невозможным не подчиняться ему.

В нагретом солнцем автомобиле Сашу разморило. Кажется, она даже задремала, потому что обрывки разговора сидевших впереди мужчин доносились до нее нечетко, словно уши ей заткнули ватой. Вроде бы водитель спросил у парня, не оттуда ли он, а тот ответил, что да, именно так, и ничего ужасного в этом нет, со всяким может случиться. Потом заговорили о рыбалке, а после настырный водитель опять вернулся к прежнему. Так напрямую и спросил: «За что сидел?» Саша, даже будучи в полудреме, слегка испугалась – разве можно так, с места в карьер? – и открыла глаза, готовясь, если что, ввязаться в ссору. Но никакого «если что» не случилось. Парень усмехнулся и коротко, очень спокойно ответил: «За то, что дурак».

Денег с них владелец «Волги» не взял, нарочито ворчливо буркнув: «Ладно уж. Что с вас брать-то? Идите».

– Стоящий мужик, – одобрительно заметил Сашин попутчик, провожая глазами сигнальные огни легковушки. – Получается, мы сэкономили, а значит, сейчас прямая дорога – в кафе. Тебе нужно выпить кофе и прийти в себя.

– Мы уже перешли на «ты»? – нахмурилась Саша.

– А разве нет? – искренне удивился он. – Точно. Мы даже не познакомились. Меня зовут Давид. Как иудейского царя, помнишь?

А ведь он очень хорош, подумала вдруг Саша. Серые глаза, спокойные и чуть насмешливые; четкие черты лица; взлохмаченные волосы, придающие ему вид бесшабашный и неунывающий.

– Редкое имя. Ну ты и выглядишь… прямо скажем, по-королевски. – Саша наконец улыбнулась Давиду, и снова внезапный румянец вспыхнул на ее щеках. Девушка даже рассердилась и мысленно прикрикнула на себя: хватит уже краснеть, как девчонка. Но он опять так странно смотрел на нее, что приводил в смятение… в недоумение…

– Ну а как же зовут тебя?

– Что ж, будем знакомы. Саша.

– А, Шурочка. Тебе очень идет это имя.

– Саша. Александра, – упрямо повторила она. – Только так и не иначе. Видишь ли, папа хотел мальчика, а родилась я.

– И очень правильно сделала. Ну так мы идем пить кофе?

* * *

– Случилось это со мной по глупости. Подруга предложила помадой поторговать. Она не первый год так зарабатывает. Ну а я тут же попалась. Спекулянтка.

Он слушал ее очень внимательно и так… неравнодушно, что Саше захотелось рассказать ему все, всю свою жизнь, в которой было почему-то слишком мало радости.

– Ну, меня пожалели, дело заводить не стали. Поверили, наверное, что я первый раз и больше уж – ни-ни. Правильно говорят: не в свои сани не садись. Очень хотелось семью побаловать. А на зарплату медсестры особо ведь не разбежишься. Маме лекарства постоянно нужны. Сынишка, Павлик, в школу пошел, опять расходы. Да и растет как на дрожжах.

– А твой муж?

– Объелся груш. Нет у меня мужа. Залетела девчонкой, семнадцати лет не было, но решила рожать. Отец умер, не вынес позора, – непрошеные слезы выступили на ее глазах, – внука так и не увидел.

– Ничего, Саша. – Он накрыл своей ладонью ее руку. – Теперь у тебя все будет хорошо.

Она промолчала. Что он может обещать ей, этот мальчик, с которым у нее не будет, просто не может быть ничего общего. А жаль. Хотя… глупости!

Она высвободила руку из-под его ладони.

– Спасибо за кофе. И за то, что выслушал. Мне пора. Дома ждут. Когда меня в милицию забрали, разрешили один звонок сделать. Ну, так положено, ты знаешь? Я сказала маме, что мне путевку в дом отдыха на работе дали. Боюсь, не очень-то она поверила.

– А ты где живешь, Саша?

Она машинально назвала адрес и тут же вспыхнула, опомнившись.

– Тебе зачем?

– Да ты не волнуйся. Ни за чем. Я просто так спросил. До свидания, Саша.

Он бережно пожал ее протянутую руку и, повернувшись, зашагал прочь.

Так и есть. Мария Александровна не поверила в байку про дом отдыха и, едва Саша открыла дверь, бросилась к дочери с причитаниями:

– Ну разве так можно, Сашенька? Пропала на несколько дней. Я понимаю, ты молодая женщина, физиология требует, но… Павлик без тебя всегда так скучает.