Финн провела весь день в попытках приручить дикого котенка, который восстановил силы и был полон пыла. На руках у нее живого места не осталось от его бесчисленных царапин и укусов, лицо и шея тоже слегка пострадали. Большая часть остальных ребят держалась подальше и дразнили Финн за ее безрассудную решимость приручить эльфийскую кошку.

— Они не приручаются, — в сотый раз повторила Джоанна. — Эльфийские кошки скорее умрут, чем покорятся человеку. Оставь ее в покое, Финн.

Но Финн сидела безмолвная, точно тень, глядя на эльфийскую кошку и стараясь излучать любовь и желание защищать. Время от времени она предлагала котенку еще еды или воды, но по большей части сидела неподвижно, используя все Умение Молчаливого Общения, которому Йоргу удалось ее научить. Котенок периодически выгибал спину дугой и шипел, но относился к присутствию Финн заметно терпимее, чем накануне.

На следующий вечер, после еще одного дня молчаливого общения, эльфийская кошка, наконец, взяла еду у Финн из ладони, не пытаясь ее оцарапать. В ту ночь, когда Финн спала в глубине пещеры, на добровольное изгнание куда она себя обрекла, она проснулась и обнаружила, что котенок свернулся клубочком у нее на шее, мурлыча так громко, что она испугалась, как бы его урчание не разбудило всех остальных.

Сад Селестин цвел нежным весенним цветом. Птицы перелетали с дерева на дерево, взмахивая яркими крыльями, детеныши донбегов цеплялись за спины матерей, а на полянах порхали облака бабочек, беззаботно проживая отпущенное им короткое время. Там, где по зеленеющему лесу вился летний ручей, тянулась лента из цветов.

По мере того, как дни становились все длиннее и теплее, Лахлан терял покой, но Мегэн лишь сказала:

— Уже скоро нам придется уйти отсюда, так что наслаждайтесь бездельем, пока можете.

— Куда мы пойдем? — оторвалась от Книги Теней Изолт.

— Мы должны начать собирать наши войска. Лагеря повстанцев разбросаны повсюду, по всему Эйлианану. Некоторые из них совсем маленькие, другие довольно велики, размером с деревню. Мы хотим собрать их под наши знамена и начать обучать. У Лахлана уже есть свое войско, Синие Стражи...

У Лахлана засверкали глаза.

— Они были личными телохранителями моего отца, но Банри распустила их, сказав, что в них больше нет нужды. Я наткнулся на одного из их командиров, Дункана Железный Кулак, который стал повстанцем вместе со мной, и теперь он уже четыре года подыскивает подходящих парней и обучает их. Он один из немногих, который знает, кто я такой на самом деле.

— Нам надо найти какое-то место, чтобы построить опорный пункт, который было бы легко защищать, но трудно найти, он должен располагаться неподалеку от пересечения Белочубых и Сичианских гор, — пробормотала Мегэн. — Так мы сможем напасть одновременно с севера и с запада. Интересно... Я знаю, что убежище Йорга находится где-то поблизости от Клыка...Не подойдет ли нам это место? Мне очень хотелось бы, чтобы он ответил на мой зов, но он, очевидно, опасается связываться со мной. Надеюсь, что с ним все в порядке.

В следующие несколько дней Изолт нещадно гоняла Лахлана, безуспешно пытаясь его заставить воспользоваться своими крыльями. Даже когда она сбивала его с ног, он упорно прижимал крылья к боку. Задумчиво прикусив губу, Изолт показала Лахлану другой набор упражнений, которые должны были помочь ему узнать пределы своих сил и научить его соразмерять их.

Она также решила извлечь пользу из огромной силы его рук и плеч и потренировать его в стрельбе из лука, и его естественная предрасположенность к этому оружию ничуть не удивила ее. Однажды она вернулась из легендарного Сада Селестин с длинным ясеневым суком, из которого выстругала большой лук и натянула на него длинный и прочный волос Облачной Тени. К ее удивлению, Лахлан не только научился натягивать лук, но и достиг достаточной меткости в стрельбе, когда она показала ему, как делать стрелы.

Однажды утром она предложила ему прогуляться к одному из ближайших холмов и посмотреть на хищных птиц, гнездившихся в скалах. Изолт хотела показать Лахлану, как они пользуются своими крыльями и когтями, в надежде на то, что это сможет научить его применять их.

Они завернули в салфетку хлеб и сыр и пошли по зеленым аллеям Леса Мрака. Стаи белых бабочек порхали в лучах света, пробивающихся сквозь темные кроны деревьев, а через тропинку, по которой они шли, перескочил рыжий пятнистый олень. Где-то вдалеке заливалась древесная ласточка, вплетаясь в дружный хор дроздов и трясогузок. Лахлан тоже начал петь, и его песнь, звеня, сквозь нависающие ветви полетела к небу, так что птицы летели перед ним, отвечая на его пение своим.

Когда его песня, отзвучав, замерла, Изолт начала учить его стратегии и тактике, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно суше. Когда смуглое лицо Лахлана светилось восторгом песни, он нарушал ее душевное равновесие, а Изолт не хотела терять спокойствие.

Они вместе наблюдали за хохлатым соколом, налетевшим на кролика и унесшим оцепеневшего зверька в могучих когтях, и Изолт все это время объясняла и растолковывала ему каждое движение птицы.

— Если у тебя нет под рукой ни ножа, ни меча, ты всегда можешь обезглавить своего врага когтями, — наставляла она, удивленная тем, как побледнел Лахлан.

Молодые люди подкрепились тем, что захватили с собой, и молча улеглись под деревьями. Очнувшись от грез о снегах, Изолт обнаружила, что топазово-желтые глаза Лахлана прикованы к ее лицу. Он лежал на боку, подпирая кудрявую голову рукой, плечи обрамляло блестящее черное крыло. Она встретилась с ним взглядом и увидела, как его худое лицо залил румянец. У Изолт что-то сжалось в животе, кровь забурлила. Она заставила себя безразлично отвести взгляд.

— Я хотел бы задать тебе мой вопрос, — голос Лахлана был тихим и хриплым.

Она храбро выдержала его внимательный взгляд и спокойно ответила:

— Пожалуйста.

— Почему ты ушла из Тирлетана... Ну, разве ты не... У тебе не было никого, кто удержал бы тебя там? — он смешался.

Она плавным движением села, положив руки на бедра ладонями вверх.

— Ни одна мысль о том, чтобы покинуть Хребет Мира, не приходила мне в голову до тех пор, пока я не встретила Мегэн. Я знала, разумеется, что когда-нибудь мне придется оставить Прайд и пересечь горы в поисках пары. Таков долг Зажигающей Пламя...

Лахлан взглянул на нее. Чувствуя, как тяжело заколотилось ее сердце, она сдавленным голосом продолжила:

— Он должен быть сильным, мудрым и добрым, с голубыми глазами, как у всех Зажигающих Пламя, и рыжими волосами. Лишь тогда народ будет уверен в том, что для них будет рождена истинная Зажигающая Пламя.

Лахлан снова отвернулся, положив голову на руки так, что она не могла видеть его лица.

— Поэтому я знала, что однажды мне придется пересечь горы. Но я думала, что до этого пройдет еще много лет, ибо я только что достигла своей шестнадцатой весны. Но потом пришла Мегэн и сказала, что я должна пойти с ней. Моя бабка видела сны о том, что я уйду, и сказала, что я должна найти свою тень и свою судьбу, поэтому я подчинилась.