— А как ты все это докажешь, Воробей?

— Чего тут доказывать, Мухина?! Раз сокровища — в пещере, а Скуратов — в сундуке, значит, так все оно и было. Логично?

— Логично! — заорала я, подбросив в воздух горсть золотых монет. — Ура-а-а! Теперь я смогу отправиться в кругосветное путешествие!..

— Сначала вдоль земного шара, — подхватил Володька. — А затем поперек.

Ранним утром мы вернулись в гостиницу.

— Где это вы всю ночь пропадали? — поинтересовалась у нас Кира.

— Купаться ходили, — ответил Воробей.

— А тебе, подруга, письмо. — Дежурная протянула мне запечатанный конверт. — Ну чего смотришь? Бери.

Но я глядела не на письмо, а на Кирину правую руку, которая от плеча до локтя была перебинтована.

— Что это у вас с рукой? — спросила я, глаза у дежурной забегали.

— Да так, пустяки. Растянула, когда зарядку делала.

Мы обменялись с Воробьем понимающими взглядами.

— Мухина, — шепнул он, — у тебя пистолет с собой?

— Ага. А что?

— Дай на минутку.

Я отдала ему пушку. Володька тотчас взвел курок и прицелился в Киру.

— Эй ты, крошка! — грозно рявкнул он. — А ну колись — что на самом деле с рукой?!

Я прямо обалдела от такой фишки. Вот так Воробей! Вот так скрипач!

Кира же со страху чуть в обморок не грохнулась.

— Ой, миленький, — заголосила она. — Не губи! Все как на духу расскажу. Не хотела я в Эммочку ножи кидать. А они говорят: тогда таблеток не получишь.

— А, так вы — наркоманка! — догадалась я.

Дежурная усиленно закивала.

— Да, миленькая. Попробовала как-то это проклятый либитум да так и втянулась…

— Кто давал вам таблетки? — спросил Володька.

— Врач Микешатьев.

— А кто придумал фокус-покус с отрубленной головой? — спросила я.

— Ирка Пыжикова.

— Кто?! — разом воскликнули мы с Воробьем.

— Ирка Пыжикова, — повторила Кира. — Я с ней вместе в кулинарном училище училась. А потом она уехала в Одессу и устроилась поварихой на корабль "Академик Дундуков".

— Но ведь Пыжикова утонула, — ошеломленно произнесла я.

— Нет, выплыла. Долгие годы жила в Африке, в племени дикарей-людоедов. Вышла там замуж. А затем снова вернулась в Задонск. Открыла тут магазинчик. А под магазином устроила лабораторию. Врач Микешатьев ей лекарства доставал, а Ирка из этих лекарств наркотики изготовляла…

Все начинало проясняться. Кроме одного: для чего Пыжиковой понадобился трюк с отрубленной головой.

— А для чего Пыжиковой понадобился трюк с отрубленной головой? — спросила я.

— Она хотела, чтобы детектив Микстуров подумал, будто у нее есть "Привет из Африки".

— Но зачем? — все равно не понимала я.

— Ой, не знаю, миленькая, — зарыдала Кира. — Вы только меня не выдавайте, а то мне больше таблеток не дадут.

Да, перед нами сидела явно больная женщина.

— Ну ты, Воробей, и рявкнул, — сказала я, когда мы уже поднимались по лестнице.

— А что такого, — захихикал Володька. — В боевиках все положительные герои так, преступниками разговаривают.

Когда мы зашли в мой номер, я первым делом распечатала конверт без обратного адреса. В нем находился листок, исписанный с двух сторон. Я начала читать:

"— За нами погоня, милый капитан, приложив ухо к земле, сказала Аната. Я слышу топот.

Взобравшись на самую высокую пальму, я убедился в правильности ее слов. Нас преследовали дикари во главе с боцманом Кошкиным.

Мы побежали к реке.

И — о чудо! У берега покачивалась пирога, а в ней лежало весло.

Если нам удастся переправиться на другой берег — мы спасены!.. Оттолкнувшись от полузатонувшей коряги, я энергично заработал веслом.

В это время на берег выскочил Кошкин.

— Не уйдешь, Кэп! — злобно заорал боцман и метнул нам вслед тяжелый топор.

Я ловко поймал топор и хотел уже кинуть его обратно.

— Не делай этого, милый капитан, — остановила меня Аната. — Он нам в хозяйстве пригодится.

Вытащив из-за пояса бамбуковую трубочку, девушка плюнула из нее длинной иглой в Кошкина. Боцман и ахнуть не успел, как игла вонзилась ему прямо в глаз.

А я продолжал энергично работать веслом.

На другом берегу мы собрали охапку лиан и развели костер. Аната принялась готовить еду, а я присел под баобабом маленько отдохнуть.

И вдруг, откуда ни возьмись, появилась африканская кобра. Да как вцепится мне в руку мертвой хваткой. И не отпускает, хоть ты тресни!

Я туда-сюда рукой махать да о баобаб ее колотить! Насилу отцепилась гадина и уползла в траву.

А укушенная рука прямо на глазах стала

распухать.

— Руби, руби скорей! — решительно командует Аната. — Пока смертоносный яд в кровь не всосался!

Тут уж попугаев считать некогда. Положил я руку на пенек, да и отсадил топором выше локтя…"

Листок выпал из моих пальцев. Уж что-что, а обе руки у дедушки были на месте. Это я знала совершенно точно.

— Выходит, африканские записи — выдумка от начала до конца, — со вздохом произнесла я.

— Не делай скороспелых выводов, Мухина. — Володька поднял с пола листок и углубился в чтение.

А я никак не могла опомниться.

— Зачем дедушка написал, что отрубил себе руку? Ни фига не пойму…

— А я, кажется, кое-что понял! — весело воскликнул Воробей.

— Что ты понял?

— Аната попала Кошкину иглой в глаз. Так?

— Ну, так.

— Значит, у него нет одного глаза.

— Ну, нет.

— Выходит, он — одноглазый.

— Ну и что?

— А то, что Микстуров тоже одноглазый. Теперь, надеюсь, понятно?

— Не-а, — покрутила я головой.

— Да уж, Мухина, котелок у тебя совсем не варит. Микстуров и есть боцман Кошкин!

Мы решили наконец немного отдохнуть. Володька ушел в свой номер, а я улеглась на свою кровать. Но сна не было ни в одном глазу. Чтобы как-то себя усыпить, я начала читать толстенный том, подаренный Курицыным. Но и это не помогло. Мысли снова и снова возвращались к таинственному письму.