попытались прогнать тварей дрекольем, но ничего путного из этого не вышло: одного квакен ужалил, еще двоих сильно ранил, прочие еле ноги унесли.

Более или менее разобравшись со снаряжением, я, чтобы скоротать оставшееся время, попросил Винса рассказать про Брукмер. Уже через полчаса я знал о городе сильно больше, чем хотел. Так, я узнал, что лучший бордель в городе «У рыжей Мэл», что трактирщик в «Черном дубе» безбожно разбавляет пиво, что у графских гвардейцев вечная вражда с городской стражей, и что на местной ярмарке можно попробовать лучшие колбасы, какие только встретишь от Чернолесья до Изумрудного залива.

Ничего из этого, кроме разве что колбас, меня не заинтересовало. Однако про себя я отметил, что Винс, пожалуй, может быть очень полезен для того, чтобы начать хоть немного ориентироваться в этом мире. И решил, что нужно будет обязательно поболтать с ним потом, если только я останусь жив.

Стараясь отвлечься от его трескотни, я постарался сконцентрироваться на том, что теперь знал о нежити. Это не было похоже на обращение компьютера к базе данных — скорее ощущалось так, словно я когда-то прочитал об этой нежити книгу. И половину прочитанного, конечно, забыл. Но мог восстановить в памяти, если постараться.

Крутилась у меня в голове какая-то идея. Совсем простая, но из-за сонной одури я никак не мог ее хорошенько сформулировать.

— Слушай, ты вот про куру говорил, — сказал я. — Придется вам, ради избавления от нежити, еще одной пожертвовать.

***

Когда за узким, похожим на бойницу окошком совсем стемнело, я решил, что тянуть больше нечего, и пора уже отрабатывать не съеденную пока еще курицу. Взяв ружье наизготовку, я осторожно, стараясь не скрипнуть, приоткрыл дверь и выглянул на улицу. Плащ я оставил в хижине на лавке — не хотелось, чтобы он стеснял движения.

Ночь была промозглой, и я, стоя в одной рубашке, невольно поежился. В просвете между комковатыми тучами сияла луна — похоже, я увидел ее впервые с момента, как здесь оказался.

Тишина на единственной деревенской улице стояла полная. Кажется, можно было услышать стук собственного сердца. Курица, которую я попросил выпустить, суетливо бегала по двору и жалась к стене птичника, словно умоляя впустить ее внутрь.

В узком окне хозяйского дома теплился тусклый огонек — похоже, жгли лучину. Больше разглядеть было ничего нельзя, но я подумал, что староста наверняка сейчас следит за мной — интересно узнать, что будет делать один из знаменитых егерей. А что он, собственно, будет делать?

Я знал, что квакен всегда нападает сверху: летает над облюбованным местом и ждет жертву. Ему не нужно непременно кормиться каждый день, как живому хищнику. Он может ждать. Наверное, если где-то добычи совсем нет — он уйдет, но про эту деревню он точно знает, что добыча есть. Значит, и сегодня появится. Возможно, уже появился.

Невольно я глядел на небо, стараясь различить на его фоне черную тень. Тщетно. Может быть, если бы туч совсем не было, и горели звезды…

Я осторожно спустился по скрипучему крыльцу, прижавшись к стене дома. Нужно было ни в коем случае себя не выдать. Эта тварь мертва, но отнюдь не глупа.

В который уже раз горячим гвоздем в моей голове вспыхнула мысль о том, насколько все это реально. Не может ли быть так, что игра просто нарочно ставит меня в пугающие ситуации? В конце концов, разве не об этом говорил Грановский?

Сначала, там, в заброшке, она изучала меня. И что-то обо мне поняла. Что? Что я боюсь темноты и летающих ядовитых тварей? Или что-то более сложное?

Было бы очень приятно думать, что все это именно так, что ситуация под контролем — пусть даже ее контролирую не я. Что это просто игра. Мне подумалось, что что-то подобное, наверное, чувствуют глубоко верующие люди: если твердо знаешь, что на все — воля божья, то жить не так страшно.

— Куа… — раздался вдруг где-то за частоколом гортанный крик, отдаленно похожий на кваканье лягушки. Я тут же отбросил в сторону размышления об иллюзорности мира. Это было оно. И, похоже, оно звало собратьев.

Очень нехорошее дело. Мне стоило бы убраться в дом. Я завертел головой по сторонам. Вот сейчас все решится.

— Куа… — теперь кричали уже ближе. Кажется, где-то позади дома, над соседним. Это та же тварь или уже другая?

Додумать я не успел, потому что секунду спустя продолговатая черная фигура упала с неба на жалобно пискнувшую курицу и принялась остервенело рвать ее, разбрасывая в стороны окровавленные перья. Не раздумывая, я тут же навел на плохо различимый в темноте черный силуэт ружье. Стараясь целиться одной правой рукой, я сжал левую в кулак и вызвал огненное лезвие, ярко вспыхнувшее в темноте. Не дожидаясь, когда противник переключится с курицы на меня, я приложил голубое пламя к полочке с порохом.

Яркий сноп искр взлетел в воздух и тут же погас. Выстрела не было. Чертово ненадежное старинное дерьмо! Порох, что ли, отсырел?!

Тем временем, тварь отбросила мертвую курицу в сторону и повернулась ко мне.

Была она ростом около метра, абсолютно черная, с крыльями за спиной и человеческим телом. Вот только вместо головы зияло нечто, похожее на пасть пиявки, усеянное мелкими кривыми зубами, а сзади хищно кривился жалом скорпионий хвост.

Она не смотрела на меня — ей было явно нечем. И все же, она меня видела. Мгновенно, без разбега, тварь прыгнула на меня, выставив вперед пальцы с мелкими когтями.

Времени у меня хватило только на то, чтобы, схватив ружье за ствол, ударить в раскрытую пасть прикладом. Существо отскочило назад и яростно зашипело, разбрызгивая капли зловонной слюны и куриной крови. От удара из ружейного ствола выскочил тяжелый шарик пули, стукнувшись о мое колено. Теперь сражаться можно было только врукопашную.

— Куа… — раздалось где-то правее, кажется, возле загона со скотиной. Там была еще одна тварь. И хорошо еще, если одна…

Сражение явно развивалось не по плану. Как убивать двух квакенов одним топором, я не представлял, да и одного-то… Между тем, было похоже на то, что второй отрезает мне путь к отступлению — добежать до дверей хижины я уже не мог. Приехали.

Оправившись от моего удара, существо снова разинуло пиявочную пасть, взмахнуло крыльями и взлетело, тут же бросившись на меня сверху, выставив вперед хищный хвост. Я отбил смертоносное жало ударом приклада, но секунду спустя когти твари впились в мое плечо, а зубы едва не вгрызлись в шею

Левой рукой,