— Наверное, они уехали в Америку. Там ценят настоящих мужчин.

Тревельян раздраженно всплеснул руками.

— Я не собираюсь идти к Мактавриту ни ради вас, ни ради вашего дорогого герцога, вот и все. А теперь, почему бы вам не сесть и не почитать, как хорошей, послушной девочке? Оман приготовит вам что-нибудь вкусное на ленч, а я предложу хороший стаканчик виски.

— Виски Мактаврита? — спросила Клер, сжав зубы.

— Вот именно! Показать вам шрам от его пули не ноге?

— Вы хотите сказать, что крали у него виски?

— Конечно. Это единственный способ получить любимый напиток. Одна из проклятых традиций, которую приходится чтить.

— Не кричите на меня, пожалуйста. Я прекрасно слышу. Если вы не пойдете к нему, то пойду я. Тревельян фыркнул.

— Вы не знаете, где он живет. Только мы с Гарри можем найти старика.

— И вы отказываетесь идти?! И поможете герцогине выгнать его отсюда?

— Это не мое дело. Помните, я здесь гость. Хочу поправить здоровье, написать кое-что и уехать. Эти места ничто для меня.

Клер посмотрела на Тревельяна долгим взглядом.

— Но ведь Гарри разрешил вам остаться здесь и ни слова никому не сказал. Вы неблагодарный человек, сэр. — С этими словами она пошла к лестнице.

— Куда вы?

— Я проведу день с другими людьми. Вы так бережете свое уединение, что я решила больше не беспокоить вас. — Она услышала, как он сказал:

— Слава Богу, я смогу начать работать!

С высоко поднятой головой Клер спустилась по ступеням и вышла в сад.

Она немного погуляла, но очень скоро ей стало скучно. Как хорошо она провела вчерашний день — было что почитать и с кем побеседовать. А теперь она опять одна.

Девушка села на скамейку и уставилась на маленький пруд, вырытый по приказу одного из предков Гарри лет сто назад. Она не чувствовала себя готовой к выполнению обязанностей герцогини. Ей хотелось бы быть такой же общительной, как мать, но она всегда предпочитала близко общаться с одним или двумя друзьями, а не быть поверхностно знакомой с сотней людей.

— А, вот ты где.

Клер подняла голову и увидела Отродье.

— Это мои серьги, — сказала Клер рассеянно и отвернулась.

— Что с тобой? Скучаешь по любовничку?

— Откуда у тебя эти отвратительные словечки? И вообще, почему ты не на уроках? — Сара Энн открыла рот, чтобы ответить, но Клер жестом остановила ее. — Только, пожалуйста, не рассказывай мне, что ты устроила своей бедной гувернантке. Интересно, ты хоть читать и писать научилась?

— Да, и не хуже мамы.

Клер посмотрела на сестру тяжелым взглядом, но Отродье только улыбнулась в ответ.

— Люди удивляются, что ты делаешь целыми днями.

— Да ничего особенного, — ответила Клер. — Я много гуляю.

— И ничего не ешь. По крайней мере, за общим столом.

— Тебе что, делать нечего, кроме как приставать ко мне? Например: положить на место мои серьги.

— Я не могу их снять, пока не заживут уши. Клер покачала головой.

— Ты еще слишком мала, чтобы прокалывать уши. Кстати, кто это сделал?

Сара Энн отвела взгляд.

— В этом доме можно за деньги получить все что угодно.

— Что ты имеешь в виду?

Отродье поглядела на сестру с удивлением.

— Клер, это самое странное место в мире, здесь живут очень странные люди. Ты знаешь того худого маленького человечка с длинными волосами, который сидит напротив тебя за обедом?

— Откуда ты знаешь, где я сижу?

— Я много чего знаю. Ну так вот, этот человек живет в дальнем конце восточного крыла дома, он ставит пьесы. Он единственный актер, а зрителей у него нет совсем. После каждой реплики он переодевается, на это уходит уйма времени. Пьесы идут часами. Он сказал, что, если я буду аплодировать каждой фразе, которую он произносит, он даст мне роль в пьесе, но мы ужасно поссорились, когда я захотела играть роль Елизаветы I.

— И ты, конечно, победила.

— Да. Он захотел, чтобы я побрила голову и надела рыжий парик, по я отказалась. А ты знаешь тех двух пожилых дам, сидящих рядом с папой? Они воровки. Честное слово! Они воруют во всех комнатах. Обрати как-нибудь внимание: после обеда возле их тарелок не будет столового серебра. Они суют его в рукава.

— Рукава, должно быть, очень пачкаются.

— Дворецкий забирает серебро из их комнат раз в неделю, если только к обеду не приглашено больше гостей.

— А как мама?

— Она проводит вторую половину дня с двумя старыми сплетницами, которые все про всех знают. Они рассказывают ей сплетни о герцогах, лордах, виконтах и какие там еще есть титулы?

— Маркизах?..

— Да. Обо всех. Ты бы послушала, что они рассказывают о принце Уэльском?!

— Тебе не следует этого знать. Ты что, опять подслушивала у дверей?

— Раз ты так, я не скажу тебе, что знаю о матери Гарри. Клер сделала вид, что сообщение ее совершенно не интересует.

— Ты имеешь в виду Ее светлость?

— Да, но это будет стоить… Клер встала.

— Ну ладно, я скажу. Старуха ненавидит всех своих детей, кроме Гарри. Он ее любимчик, она просто обожает его. Я слышала, она была даже рада, когда два ее старших сына умерли и Гарри стал герцогом.

— Какие ужасные вещи ты говоришь!

— Я повторяю, а не говорю. А ты знаешь, что у нее раздроблена нога? Она может ходить, но очень плохо. Ходят слухи, что она хотела сбежать от мужа, ее экипаж перевернулся и придавил ей ногу. Гарри родился шесть месяцев спустя. Говорят, Гарри тоже обожает мать и делает все, что она прикажет. — Отродье посмотрела на сестру хитрыми глазами. — Он даже женится на той, кого выберет его мать.

Клер холодно улыбнулась.

— Интересный дом. Мне, пожалуй, надо встретиться со всеми этими людьми. Я не хочу, чтобы окружающие придавали моему отсутствию какой-то особый смысл.-

— В этой семье можно есть живых цыплят на обед, и никто не сочтет тебя странным. — Отродье встала. — Я пошла. Сегодня буду играть какую-то Марию-Антуанетту.

— Будь осторожна. Ей отрубили голову. Сара Энн посерьезнела.

— Я не забуду.

Она побежала по дорожке, и Клер крикнула ей вслед:

— И держись подальше от моей шкатулки с драгоценностями!

Отродье только махнула рукой в ответ.

Клер вернулась в дом, переоделась к ленчу и просидела за столом, стараясь не глядеть на двух пожилых дам, которые якобы прятали столовое серебро в рукава. Она спросила длинноволосого мужчину, сидевшего напротив, о его пьесах, и он радостно пригласил ее принять участие в одной из них. Он сказал, что она могла бы играть Анну Болейн или Кэтрин Говард: обе они были обезглавлены по приказу Генриха VIII. Клер вежливо улыбнулась и отказалась.