— Куда же мы теперь отправимся?

— Куда пожелаете. Выбор за вами. Где вам больше всего хочется оказаться в эту ясную звездную ночь?

Венеция улыбнулась. Он и не догадывается, как тронуло ее это описание. Сознание заполонили воспоминания о прошлом, счастливые и печальные одновременно, и она задумалась, осмелится ли поделиться с ним. Требуется недюжинная смелость, чтобы играть в кости с самим дьяволом.

— Боюсь, вы будете разочарованы.

— С вами, Венеция, это просто невозможно.

— Что ж, хорошо. — Она немного помолчала, затем объявила: — Мне хотелось бы оказаться в оранжерее у себя в саду.

Если Линвуд и удивился, то виду не подал.

— Туда мы и отправимся.

— Давайте пешком, чтобы избежать затора, — предложила она.

Он взял ее за руку.

— В таком случае, мисс Фокс, позвольте сопровождать вас в вашу оранжерею пешком.

— С удовольствием, лорд Линвуд.

Они искренне улыбнулись друг другу, что, казалось, связало их воедино. Затем Линвуд вышел, чтобы отдать распоряжения кучеру.

Он не стал опускать ступени и, подхватив Венецию, поставил ее на землю, прижав к себе на мгновение, чтобы дать ей возможность ощутить его крепкое, мускулистое тело и осознать, что она находится рядом с мужчиной. От его запаха кровь взыграла у нее в жилах, она отступила от него с большой неохотой, приняв предложенную им руку и положив пальцы на сгиб его локтя. Точно достопочтенная пара, они зашагали по запруженной экипажами улице прочь от театра и царящей вокруг него суеты.

По дороге они почти не разговаривали, но оба по-прежнему осознавали, что участвуют в странной дуэли, хотя и испытывают к противнику влечение. То был восторг от прогулки по краю пропасти, грозившей необходимостью раскрыть правду о себе, которой никто не знает, и услышать аналогичное признание от противника. Они играли в интимность и страсть, доверие и предательство. Ее и его разоблачение.

Ощущая под своими пальцами твердую руку Линвуда, Венеция крепче сжала ее, будто пыталась защититься от холода.

До ее дома они дошли довольно быстро. Увидев хозяйку, Альберт изумился, удивление возросло, стоило ему заметить Линвуда, возникшего из тени.

— Прошу вас, входите, лорд Линвуд, — пригласила она, осознавая, что мужчина впервые переступает порог ее дома.

Альберт хотел было взять у нее плащ, но она покачала головой:

— Благодарю вас, Альберт. Мы с лордом Линвудом будем в оранжерее.

Дворецкий смерил Линвуда взглядом.

— Хорошо, мадам.

И не произнес больше ни слова, но она догадалась, о чем думает он и что подумают остальные слуги. Но ничье мнение не в состоянии было остановить ее. Сердце билось быстрее обыкновенного, щеки тронул легкий румянец.

Не говоря ни слова, Линвуд проследовал за Венецией через кухню к двери черного хода. Альберт зажег фонарь и передал его ей.

— Вам еще что-нибудь нужно, мадам?

— Нет, благодарю вас, это все.

Она сняла с деревянного крюка у двери тяжелый металлический ключ, привычным жестом сжав его в кулаке.

Линвуд придержал для нее дверь, Она вышла в сад, как делала это множество раз. Только на этот раз все было по-другому.

Луна светила столь ярко, что фонарь был ни к чему, но Венеция все же несла его перед собой, следуя по дорожке, по которой могла бы пройти даже с завязанными глазами. Это была узкая тропинка, по обеим сторонам которой вился кустарник и были разбиты клумбы, цветы на них увяли с наступлением осени. Линвуд бесшумно ступал позади ее, она отчетливо ощущала его присутствие, хотя они не касались друг друга. Ее чувства обострились до предела.

Оранжерея, которую нельзя было увидеть ни из дома, ни с улицы, находилась в центре сада, темная, молчаливая, манящая. Ключ без труда повернулся в замке, дверь открылась. Лунный свет устремился внутрь, отражаясь от стеклянных стен.

Венеция замешкалась на пороге. В ветвях деревьев, похожих на скрюченные пальцы ведьмы, шелестел ветер, в душу ей закралось сомнение. Возможно, она совершает ошибку, приглашая врага в свою крепость, в самое сердце.

«Линвуд, — казалось, пел ветер. — Линвуд».

Повернувшись, она стала всматриваться в его красивое лицо, осознавая, как сильно рискует, приведя его сюда и оставаясь с ним наедине. Играет в кости с самим дьяволом. Взяв его за руку, она перешагнула порог оранжереи.

Венеция поставила фонарь на старую дубовую скамью. Вопреки ожиданиям Линвуда, в оранжерее не было ни цветочных горшков, ни садовых совков, ни иных инструментов, только скамья, печурка и широкая кожаная кушетка, которая лучше смотрелась бы в светской гостиной.

— Никаких цветов, — произнес Линвуд.

— Вообще никаких, — заговорщически улыбнувшись, подтвердила Венеция. — Обычно я прихожу сюда по ночам, когда не работаю, но в последнее время это случается нечасто из-за… отвлекающих обстоятельств.

— Я тоже в последнее время немного отвлекся.

— Всего лишь немного? — лукаво спросила она.

Он улыбнулся:

— Должен признать, все гораздо серьезнее.

Опершись о спинку скамьи, Венеция посмотрела на него:

— Я никогда сюда никого не приводила. Даже Элис.

Фонарь стоял за ее спиной, так что ее лицо оставалось в тени. В воздухе был разлит холодный бодрящий запах ночи.

— Я польщен, Венеция.

Повисло долгое молчание, казавшееся, однако, вполне естественным.

— Именно из-за оранжереи я и купила этот дом. — Она с нежностью осмотрелась вокруг. — Полагаю, я влюбилась в нее с первого взгляда. — Она улыбнулась, будто про себя, точно забыв, что не одна. Спохватившись, снова посмотрела на Линвуда. — Вы уже догадались, зачем я сюда прихожу?

— Чтобы укрыться от мира? — предположил он.

Ее улыбка стала шире.

— В ваших словах есть зерно истины, но ответ неверный. Попробуйте еще раз.

— Чтобы учить роли?

— Вы совершенно не стараетесь, милорд.

Линвуд шагнул к ней:

— А вы действительно хотите, чтобы я разгадал ваши тайны?

Темнота сгущалась вокруг них, шепча, намекая. Венеция не ответила на его вопрос, но раскрыла еще одну истину о себе:

— Многие пытались, никому это не удалось.

Он улыбнулся, принимая брошенный вызов:

— Вы сказали, что приходите сюда только по ночам и всегда в одиночестве. Здесь нет ни книг, ни записей, ни свечей или фонаря, за исключением того, что вы приносите с собой. Ключевым элементом вашей оранжереи является кушетка, на которой можно с удобством лежать.