– Я не автор, – выпалил он.

– А кто? – Она все еще не понимала, продолжала смотреть на него с доверием.

– Я – убийца.

– Что??? – Она дернулась, ноги ее разъехались, в глазах заметался страх. И она быстро-быстро зашептала: – К-как убийца??? К-кого ты убил??? Лесика??? Поэтому все эти вопросы???

– Нет, нет, что ты! Нет!

Ему очень хотелось упасть сейчас перед ней на колени и целовать ее руки, ноги, голый живот. А потом снова утащить ее в спальню и снова любить до изнеможения. У него ведь так давно не было женщины. Тем более такой женщины!

Но он знал, что, сделав одно лишь движение, он напугает ее еще сильнее. Она бог знает что подумает! Поэтому он остался там, где стоял.

– Это случилось давно, – пробубнил он, глядя в ее широко распахнутые прекрасные глаза, наводненные ужасом. – Я убил убийцу своего сына, Мари. И отсидел за это семь лет. Должен был девять.

– Отсидеть, да? – неожиданно вставила она и судорожно сглотнула.

– Да… Вышел по УДО.

– А что это? – Страх постепенно покидал ее, вытесняемый любопытством. Глазки заблестели, она снова закинула ногу на ногу.

– Условно-досрочное освобождение, – выдохнул он.

Боголюбов не знал, плакать ему от радости, что она преодолела страх, или смеяться ее наивности. Ну, нельзя же быть такой, Мари! Нельзя!

– Ты хорошо себя вел, да? – спросила она, вытянув шею и снова рассматривая Боголюбова так, будто видела впервые.

– Обычно я себя вел, – он решился и присел перед ней на корточки. Спрятал лицо в ее ладошках. – Обычно, Мари, я себя вел.

– А как же тебе удалось выйти раньше? – Она осторожно погладила его коротко стриженные волосы. – Кто-то помог?

– Да, помог.

– Кто? Друзья?

Она вдруг нагнулась и чмокнула его в макушку, а он растрогался чуть не до слез. И это после всех его откровений? А если он выдаст себя с потрохами, что тогда она станет делать?

– Нет, не друзья. У меня нет друзей. – Он судорожно вдохнул, выдохнул. – Когда я переступил порог тюрьмы, я даже не знал, кто так старается.

– А потом?

– Потом она приехала к моему дому, представилась, и я узнал, кто это и зачем все это.

– Она?! – Мари обхватила его голову руками, подняла и уставилась в его глаза внимательно и строго. – Ты хочешь сказать, что это жена Лесика???

Ух ты! А она не такая глупая курица, какой ее видит Алика. Вычислила моментально. И глазки у нее хорошие и умные.

– Да, – не стал он врать. – Это она.

– Она послала тебя ко мне, чтобы ты тут шпионил?! – Полные губы Мари задрожали. – И ты… Ты переспал со мной из-за того, чтобы…

– Глупыш, – тихо хмыкнул Боголюбов и снова спрятал лицо в ее ладонях, пробубнил: – Она меня с тобой спать не заставляла. За это могут и наказать.

– Как? – Она напряглась, пальцы дрогнули, надавив ему на виски.

– Отправить обратно на зону.

Боголюбов оторвался от нее, слишком уж пахло от нее зовуще и сладко. Опустился на пол, глянул на Мари исподлобья. Понять теперь, о чем она думает и что о нем думает, было сложно. Глаза сделались черными-черными, смотрят мимо. Рот сжался.

– Я сразу отказался, – нехотя признался Боголюбов. – Она выставила условие. Вот я и начал искать.

– Кого?!

– Убийцу ее мужа.

– А я при чем?! – изумленно воскликнула она. – Я его не убивала!

– Ты просто одна из списка.

– Из списка? Что за список?!

– Ею был составлен список людей, с которыми контактировал ее муж.

– Ага! Понятно!

Она нервно рассмеялась. Вскочила со стула, принялась расхаживать по кухне, мелькая у него перед глазами полуголой попкой, загорелым животом и стройными бедрами.

– Не психуй, – попросил тихо Боголюбов, поднялся с пола, отряхнул штаны. Шагнул к выходу с кухни, но проговорил, прежде чем уйти: – Извиняться не стану. Не виноват. Спать с тобой не собирался, в планах не было. Увлекся. Очень…

– Что очень? – услыхал он со спины.

– Очень увлекся. После жены ты первая женщина… Первая за восемь лет…

Господи! Прости ее, дуру грешную!!! Прости, прости, прости!!! Зачем она только все это придумала?! Зачем вовлекла этого уголовника в свои планы?! Что вот теперь делать???

Алика металась по дому от одного окна к другому, силясь рассмотреть в сгущающихся сумерках наружное наблюдение, установленное за ее домом. Наблюдатели остались, она была в этом уверена на сто процентов. Только где?

Сейчас, вот сейчас чуть еще смеркнется, и она выберется на улицу, прокрадется вдоль забора и заглянет в каждую щель. Где же эта норушка?

Машина с сотрудниками обнаружилась прямо возле ее калитки. Парни и не прятались особо. Один в форме, скорее всего местный участковый. Двое других в штатском, коренастые, угрюмые. Разговаривали громко, курили без конца. Пока Алика торчала по другую сторону забора минут десять, силясь подслушать, о чем они говорят, парни искурили по три сигареты. А это полпачки! Значит, сильно нервничают, хотя по разговору понять было сложно. Обсуждались футбольные матчи, бокс, поездки к теще и подарки женам.

Все будто бы обыденно, но курить-то столько зачем!

Алика промерзла до костей, вернулась в дом, вскипятила чайник. Заварила крепкого чаю и минут десять грела руки об огненную чашку. Ей нужно было срочно предупредить Боголюбова. А как, если телефон у него отключен?! И чего это он вдруг взялся отключать телефон, когда отправляется на встречу с этой проституткой? Неужели он все-таки переспал с ней? Она не стала спрашивать в прошлый раз, когда он задержался. Он не рассказал. И Алика забыла.

Но сегодня…

Сегодня она вдруг забеспокоилась. А что, если эта тварь и Боголюбова сумела соблазнить?! Что, если ее чары настолько сильны, что этот суровый, умный, крепкий мужик не устоял? Но как же так! Как же так можно! Он же в деле. Он обещал помочь ей разобраться со смертью мужа. Неужели он не понял, что эта женщина опасна?! Что она, возможно, и некто другой, стоит за смертью Алексея!

Господи, где же он?!

Она с тихим бешенством отшвырнула телефон. Он запрыгал по столу, докатился до края и свалился на пол с глухим стуком. Теперь может и не работать, подумала она рассеянно.

И пусть! Ей все равно никто не звонит. Вернее, не звонил до сегодняшнего полудня. Боголюбов обычно от нее звонков ждал, сам не навязывался. А сегодня вот позвонил следователь, тот, который посадил его и который начинал вести дело о гибели ее мужа. Потом следователя поменяли. Воскобойников вежливо представился и напросился на встречу.