С Колоном нельзя не согласиться. Сегодня многие предпочитают смотреть на искусство через смартфон. Если раньше фотосъемка в музейных стенах была запрещена, теперь многие галереи – тот же «Гуггенхайм» – разрешают посетителям фотографировать картины, за исключением отмеченных в выставочном каталоге. В какой крупный музей мира ни придешь – Метрополитен, Прадо, Лувр (к «Моне Лизе» так вообще не пробиться сквозь толпу фотографирующей публики), – такое впечатление, будто вместо обнаженных красавиц Пикассо туристы пришли смотреть Ниагарский водопад. Аналогичную картину можно наблюдать даже в Национальном мемориальном музее 11 сентября в центре Манхэттена.

Конечно, феномен навязчивого фотографирования касается не только музеев. Рестораны, световые шоу, ванная комната – кажется, камера телефона ловит каждое мгновение нашей жизни. У смотрителей природных парков вроде «Глейшера» в Монтане появился новый повод для беспокойства. Им стали… сотовые телефоны. «Настоящее безумие! Люди подходят вплотную к животным, чтобы сделать фото, берут в кольцо какую-нибудь горную козу, а в это время ее козленок с ревом пытается пробиться к маме, но вокруг мамы человек пятнадцать с камерами, – жалуется смотритель Марк Бил в интервью Morning Edition. – Это просто недопустимо».

Даже горным козлам не скрыться в дикой глуши от современной фотомании!

Взрывное распространение цифровых изображений стало одним из самых захватывающих, всепроникающих и наименее управляемых процессов современной жизни.

Одержимость моментальной фотосъемкой запустила мощную индустрию фотофильтров, архивирования и управления нашими воспоминаниями (хотя хоть убей, мы не можем вспомнить, куда подевались фотки «из той поездки в Майами»). Появилось даже новое направление в искусстве. Для своего проекта «24 часа в фотографиях» голландский дизайнер и фотохудожник Эрик Кессельс скачал все фотографии, загруженные на Flickr за один произвольный день, распечатал 350 тысяч изображений из миллиона загрузок и разложил их в залах галереи огромными сугробами от пола до потолка. Как художник рассказал в интервью журналу The New York Times Magazine в 2015 году, «я визуализировал ощущение “утопления” в море чужих впечатлений». Не предаемся ли мы «визуальному обжорству»?

Сама природа фотографии меняется со скоростью миллионов изображений в секунду. Для многих из нас она когда-то представляла собой нечто редкое и особенное, искусство запечатления красоты или значимой вехи в жизни. Я думаю о своей свекрови: обладательница новейшего iPhone, она тем не менее по-прежнему выстраивает нас перед камерой для семейных фотосессий. Эти неестественные позы возвращают меня в те дни, когда отснятую пленку из тридцати шести кадров приходилось нести в фотоателье и выкладывать энную сумму за проявку и печать.

Теперь благодаря смартфонам фотография стала частью мощного и скоростного процесса обмена информацией. В ходе опроса первых участников нашего проекта подростки признались, что не мыслят и дня без фотографирования и размещения снимков в сети. «Фотки для нас – основной способ связи друг с другом», – сказал один из респондентов, и с ним согласны остальные. Как выразился другой тинейджер: «Мне было бы очень одиноко, если бы я не отсылал или не получал фотографий». Речь идет вовсе не о создании воспоминаний… Моментальные фотографии несут иной месседж: «Я думаю о тебе», или «Посмотри на меня», или «Ну не прелесть ли этот фруктовый салат?». Иначе говоря, служат приглашением к разговору.

В эссе о новой «материи фотографий» писатель и техноблогер Ом Малик объясняет, что росту популярности моментальной фотосъемки в немалой степени способствуют неограниченные возможности скачивания и хранения информации, а также высокое качество встроенных камер. Он рассказывает о своей племяннице, которая всегда держит социальную сеть Snapchat открытой, чтобы каждые несколько минут делиться снимками, и приводит ее как пример «поколения, не познавшего запретов и ограничений». В беседе Малика с Питером Нойбауэром, сооснователем Neo Technology и разработчиком системы управления базами данных Neo4j, шведский гуру технологий предсказал фундаментальный сдвиг, который выразится в переходе от индивидуальных к коллективным усилиям. «Фотография всегда была инструментом творческого, художественного и личного удовлетворения, – говорит Малик. – Но, если заглянуть вперед, реальное создание добавленной стоимости произойдет от “сшивания” фотографий как ткани, извлечения информации и последующего предоставления совокупной информации как самостоятельного пакета».

От таких «заоблачных» формулировок голова идет кругом! Однако сегодня фотографии, заполняющие облако, в основном выложены обычными людьми, которые документируют все, что происходит в их жизни. Никакие закаты на отдыхе, дети в первый школьный день и фермерские закуски на столе не сравнятся с фотографиями себя любимых! Порой трудно разобраться, где проходит грань между желанием запечатлеть драгоценное мгновение жизни и стремлением сию минуту узнать, что думают другие о вашем потрясающем фото. Ваша дочь – красавица! Ваш персиковый торт – прямо как с картинки из журнала! Ваш вкус безупречен, жизнь удалась! Знакомо?

Каким бы приятным (или мучительным) занятием ни стало для вас сочинение идеализированной истории о себе в социальных сетях, не будем забывать о «пылесосе времени». В своем исследовании Шерри Тёркл приводит исповедь отца семейства. Движимый благими намерениями стать ближе к дочери, папаша записался на школьную экскурсию, но всю дорогу только и делал, что фотографировал на телефон, выкладывал фотки в Facebook и, естественно, отслеживал лайки, пока дочь не выдержала, заметив, что за целый час он не сказал ей ни слова.

Когда Тёркл поделилась со мной этой историей, я поначалу решила, что размещение отцом фотографий дочери на Facebook само по себе является формой проявления эмоциональной близости. Ему хочется показать жене, бабушкам и дедушкам, друзьям и всему миру, что не зря он взял на работе отгул, чтобы провести день с дочерью. Он включает их в это событие, позволяет им вместе с ним насладиться выражением лица дочери, когда она пытается подоить корову. Разве запечатления этих мгновений делаются не из благородных намерений?

Нет, Тёркл не думает, что такого рода общественное внимание приятно дочери, которой хотелось, чтобы отец обратил внимание на нее. «Я постоянно слышу одни и те же фразы от детей – поколения, обожающего технологии: “Папа, прошу, хватит гуглить. Мам, прекрати проверять свой телефон. Я просто хочу поговорить с тобой”. Это повторяется на разные лады из самых разных уст».