– У тебя есть время до воскресенья, чтобы отправить мне эти деньги. Если я не увижу их у себя на счету, я меняю замки.

Я чувствую тошноту. Она никогда раньше не была такой категоричной. Не то чтобы она никогда больше не увидит своих денег; раньше я всегда отдавала, если была должна. Но это было тогда, когда моя кредитная история выглядела чуть приличнее и я могла взять очередной заем, чтобы покрыть предыдущий, или продать еще что-то из вещей Дэна. Теперь весь мой заработок пожирают кредит и долги, а квартира пуста. Мне не на что рассчитывать, даже у Сэнди лопнуло терпение.

– Я достану деньги, – говорю я.

– Уж постарайся.

Она отключается, и моя рука безвольно повисает, а телефон падает экраном вниз на кровать.

Я встаю с пола и бреду из спальни в гостиную, совершенно пустую, если не считать моих воспоминаний о лучших временах. Мне стоит всего лишь оглядеться, чтобы увидеть материальное воплощение того, во что превратилась моя жизнь. Каждый раз, когда я переступаю порог, у меня разбивается сердце.

Ненавижу это место. Но мне больше некуда пойти.

Я захожу в раздевалку и прислушиваюсь к признакам жизни: шагам, вздохам, шуршанию униформы, которую натягивают на тело уставшие руки. Но слышно только мое собственное лихорадочное дыхание. Страх, что меня выкорчуют из собственной квартиры, схватил меня за горло.

– Привет! – кричу я.

Никто не отвечает.

Я быстро обхожу раздевалку, проверяя каждый ряд между шкафчиками. Убедившись, что я одна, достаю телефон и приступаю к работе. Открываю заметки, где записаны все известные мне коды. Такие умные люди, а ведут себя ужасно глупо. За прошедшие недели ни одна из них не поменяла код. Я знаю не все коды, только тех, к кому я могла подойти достаточно близко, чтобы увидеть, как они открывают и закрывают шкафчики, но даже если бы я могла взломать каждый замок, то этого все равно было бы недостаточно, чтобы расплатиться с Сэнди. Может быть, если я отдам какую-то часть, она даст мне время, чтобы собрать остальное.

Я должна сделать хоть что-то.

Я начинаю со шкафчика Карин, выгребаю все деньги из сумки, телефон, достаю из ботинка дизайнерские часы. От отчаяния я потеряла осторожность и сгребаю вещи, которые никогда раньше не рискнула бы взять. Каждый раз, когда начинаю думать рационально, я трясу головой, чтобы перемолоть мысли в пыль.

Забираю золотой браслет и наличные Бэт, до последней монетки, и засовываю все, что нашла, в свою бездонную сумку – ручки уже начинают врезаться мне в запястье. Я едва успеваю обчистить сумку Белинды и забрать запас ее сигарет, как слышу, что за моей спиной поворачивается ручка двери. Я захлопываю дверцу ее шкафчика и открываю свой, запихивая внутрь сумку, которая гремит, как копилка.

– Привет, дорогая, – говорит Вэл, стягивая с себя пальто.

– Привет.

Я не решаюсь обернуться, потому что щеки у меня пылают. Достаю униформу и швыряю на скамейку.

– Слышала? Одна наша пациентка судится с больницей.

Натягиваю через голову футболку, пытаясь дышать глубже. От каждого горячего выдоха щеки у меня багровеют еще сильнее.

– Очевидно, мы потеряли ее дорогущее обручальное кольцо. Стоит пятьдесят штук.

Я замираю, не успев до конца надеть майку. Прохладный воздух покалывает мне живот. Я рывком натягиваю майку до конца и поворачиваюсь к ней. Щеки у меня горячие, как сковородка, из пучка выбились волосы.

– Пятьдесят?

– Так мне сказали, – говорит Вэл через плечо, размазывая крем по рукам. Не знаю, что там за ароматизатор, но я чувствую этот цветочный запах даже отсюда, он застревает у меня в горле. Меня начинает мутить, и я хватаюсь за край своего шкафчика, чтобы удержаться на ногах.

Я продала за жалкую тысячу кольцо, которое стоит пятьдесят штук.

– Правление сходит с ума, – говорит Вэл, сбрасывая ботинки. – Жаль дурака, который потерял кольцо.

– Да, жаль, – бормочу я.

Вэл продолжает что-то говорить, но я не слушаю. Обычно я выкручиваюсь из любой ситуации. Язык хорошо подвешен, как говорила ма. Но на этот раз я слишком глубоко увязла. У меня ощущение, что последствия моих поступков сжимают вокруг меня кольцо.

Я надеваю униформу, охая и ахая тому, что говорит Вэл, и чувствую, что нервы затягиваются петлей у меня на шее.

Должно случиться что-то плохое, чует мое сердце.

16

Анна

Остается один час

Суббота, 6 апреля 2019 года, 08:59

Я останавливаюсь перед двойными дверями, ведущими в частное отделение.

Пришло время встретиться с пациентом.

Я бессчетное количество раз была в этом отделении, но никогда раньше не застывала в нерешительности перед дверями. Я никогда прежде не замечала сколов и царапин от тележек на стенах, эту длинную тонкую трещину на стекле слева.

Приехав в больницу, я час повторяла про себя детали плана и накручивала круги по охраняемым коридорам вокруг отделения, чтобы понять, сколько охраннику потребуется времени на один круг. Сначала я ходила в собственном ритме, потом попыталась представить, как ходит мужчина, делая шаг шире, потом пробовала идти с разной скоростью. В среднем получалось минута тридцать две секунды. У меня будет минута и тридцать две секунды, чтобы выкатить тело в коридор, встретиться с похитителями, дойти до лифта и уехать в морг.

Но сначала я убью человека.

– Прошу прощения, док, – произносит голос за моей спиной.

Это Вэл и ее коллега, везут пациента. Я отступаю в сторону и смотрю, как каталку проталкивают в дверь, как крутится не в такт одно из колес. Через открытые двери просачиваются звуки отделения: какой-то пациент нажимает на кнопку вызова медсестры, медсестра шаркает по линолеумному полу.

Я делаю глубокий вдох и захожу в отделение, заставляя себя улыбаться медсестрам, вежливо кивать в сторону пациентов. Захожу в узкий коридор, ведущий к частной палате мистера Шабира, останавливаюсь перед дверью палаты и смотрю через стекло.

Пациент сидит на кровати и разговаривает со своей женой. Несмотря на тревогу перед операцией, они улыбаются. Они так сильно сжимают руки друг друга, что я вижу, как побелели костяшки пальцев у жены.

Я не могу это сделать.

– Проходите, доктор, – говорит мистер Шабир из-за стекла.

Это выводит меня из оцепенения, и я захожу в палату с натянутой улыбкой.

Я полностью сосредоточилась на этой паре и не заметила, что в противоположном углу палаты, ближе к двери, сидит женщина и что-то безостановочно печатает на ноутбуке. Увидев меня, она с вежливой улыбкой выключает ноутбук, а потом тайком бросает взгляд на телефон, который только что тренькнул каким-то оповещением. Я желаю ей доброго утра и направляюсь к кровати пациента.