так, это самая естественная вещь в мире. Он ведет нас. Я мысленно принимаю, что это вторая неизменная модель поведения. Он ведет, я иду следом.

Он знает место. Мне это нравится. Приятно для разнообразия встретить мужчину, который знает, что нам нужно делать и куда идти. Я оказываюсь в баре на крыше, откуда открывается вид на кусочки зданий в муках реновации и облагораживания. У меня кружится голова от мыслей, насколько восхитительно быть наверху. Смотреть вниз. Деньги позволяют это делать, я полагаю. К полвине шестого мы уже выпили каждый по несколько джин-тоников. Вокруг меня грохочет музыка. Я чувствую ее в голове, груди, коленях, в промежности. Или же это его я ощущаю внутри меня? Не буквально, конечно же. Еще нет. Но я думаю, что к этому все идет. К этому мы идем. Между нами мгновенное и сильное сексуальное влечение, редкое и вожделенное. Такое чувство, будто он забрался внутрь меня. Что я приняла его.

Все на этой крыше моложе меня, им по двадцать с чем-то или немного за тридцать. Даан говорит, что ему тридцать пять, а я отбрасываю осторожность и выдаю свой возраст, похоже, ему это нравится.

– Ах, женщина постарше, – хищно улыбается он и покупает мне еще один коктейль. Мы переходим на шоты текилы. Мы слизываем соль друг у друга с рук. Кто я? Я не знаю. Сама не своя. Никто.

Крыша быстро заполняется, в основном парочками. Гламурными женщинами с нарощенными ногтями и волосами, ярким макияжем и в коротких платьицах; мужчинами с ухоженными бородами, очевидными намерениями, счетами, покрывающими деловые расходы. Люди теснятся.

– Я обожаю знакомиться с новыми людьми, – говорю я ему, восторженная, пьяная, накуренная.

– Я уважаю таких людей, – отвечает он. Придвигается ближе ко мне, сокращает пространство между нами, чтобы я отчетливо его слышала. Я чувствую его дыхание на своей щеке и оно сносит мой здравый смысл. Вокруг нас нет ничего, кроме секса. Нового и идеального. Старого и устоявшегося. Выгоревшего, ярко сияющего, злого, из жалости, благодарного, неопределимого.

– Тут так много людей. Мне больно, что я лишь одна из них, а я хочу быть чем-то бóльшим, – признаюсь я Даану. Это драматично. Что-то связанное со смертью моего отца, а, может, с травой. И с тем, и с другим. Комбинация. Курица и яйцо.

– Что ты имеешь в виду? – Он выглядит заинтересованным. Я интересная впервые за долгое время. Может, за всю жизнь.

– Ну, проблема быть одним человеком в том, что ты можешь исчезнуть. Ты можешь угаснуть.

– Это грустная мысль. – Я пожимаю плечами, но решаю не говорить о моем отце. И что я имею право на грустные мысли, особено в такой день. Я думаю о смертности, о значении всего этого. Зачем мы здесь? – Хочешь выпить еще? – спрашивает он.

Хочу, и я считаю, что имею право на еще один напиток. Несколько. Слишком много. Мы разговариваем, у него много интересных историй. Он из состоятельной семьи, разбогатевшей на оптоволокне и нефти. Он преподносит эту информацию не грубо, просто мимолетными упоминаниями, отклоняющимися от основной истории, но все же я знаю, что он пытается меня впечатлить. Мне льстят его старания.

– Нам пришлось полететь на вертолете, иначе я бы пропустил вечеринку в честь дня рождения матери. Она бы никогда меня не простила, но я так спешил, что забыл подарок на посадочной площадке, поэтому я все равно плохой сын!

– Хайнекены старые друзья семьи. Они на самом деле очень приземленные, как и все остальные, но на их вечеринках никогда не кончается выпивка.

Он блистает. Мы смеемся. В какой-то момент он обхватывает мою шею, поднимая мне голову, наклоняется. Я целую его. Мужчину, с которым только что познакомилась. О котором ничего не знаю. Обычно я не люблю проявлений чувств на публике. Я ожидаю, что это покажется странным, неправильным. Но нет. Это кажется абсолютно безопасным. Правильным.

Мы занимаемся сексом в туалете для инвалидов в подвале бара. Это звучит грязно. Ужасно. Наверное, так и есть, но это не ощущается ужасным. Это по-правильному плохо. Его руки неуклюжие, неповоротливые, неподходящие. Мне нравится их непривычность. Мне нравится, что он не знает, как меня удовлетворить, и нам придется научиться, или я уйду неудовлетворенной и, может, это к лучшему. Я бы солгала, если бы сказала, что это был отличный секс с самого начала. Для начала, это был хороший секс, его делало интересным то, что он такой неправильный, опасный. Оргазм, которого он от меня добивается, подогревает мой живот, а затем прокатывается по конечностям, преследуя алкоголь, уже просочившийся во все части моего тела. Желание в конце концов достигает моего мозга, самого опасного места из всех. После него я чувствую себя легко, а не отягощенно, что хорошо. Но я также чувствую себя слабой, незначительной. Если это тревожный сигнал, я его игнорирую.

После этого, я натягиваю трусы, вытираюсь. Я никогда ничего подобного не делала и я жду стыда (своего), небрежности (его). Мои мысли несутся галопом, планируя. Готовясь. Современные отношения – это минное поле. Тебя могут начать игнорировать, преследовать, отправить во френдзону, подкармливать крохами внимания и водить за нос. Бесконечное количество способов, которыми люди могут причинить друг другу боль. Это новые способы, или, по крайней мере, новые названия, а старые способы все еще существуют. Ложь, обман, отказ, сожаление. Я не хочу впутываться во все это. Прошли годы с тех пор, как я начинала какие-то отношения. Мужчина вроде Даана: красивый, молодой, высокий, уверенный в себе, состоятельный, имеет широкий выбор женщин. Я не могу рисковать своим спокойствием. От него будут проблемы. Мне стоит уйти прямо сейчас. Правда стоит.

Он предлагает мне выпить еще. Я наблюдаю, как он направляется к бару. Он легко пробирается сквозь толпу, люди расступаются перед ним. Мужчины нервно поднимают глаза, замечая его рост, женщины оценивающе смотрят, замечая его красоту. Мне это нравится, но и пугает. Я могла бы просто сейчас ускользнуть. Я не могу льстить себе мыслью, что он будет сильно переживать. Скорее всего, он просто передаст напиток следующей красивой, желающей его женщине. Почему он вообще проводит со мной время? Из-за новизны? Вокруг столько красивых, умных девушек моложе меня. Да, я пьяна, но все же какой-то глубоко зарытый резерв самосохранения включился, и я знаю, что дать ему возможность пробраться в мою жизнь, голову, сердце, это разрушительно. Мне сделают больно.

Он возвращается, протягивает мне бокал шампанского.

– Как я могу с тобой связаться?

Это лестно. Мужчину, желающего встретиться с тобой еще раз после секса, нельзя принимать как должное. Мне хочется довериться ему, но это невозможно.

– Ты можешь дать мне свой адрес электронной почты, я тебе