Дорога стала заполняться беженцами. Они хватали самое ценное и, пока есть возможность, устремлялись прочь из города, предоставляя воинам самим защищать и укреплять его. С каждой стадией толпа становилась все плотнее — она могла бы задержать спартанца, если бы он попросту не прорубал себе путь клинками Хаоса. Отсеченные части тел летели направо и налево, и любой, кто это видел, предпочитал уступить дорогу.

Кратос ни секунды не печалился об этих несчастных — он здесь не затем, чтобы спасать мирное население, да и клинки Хаоса напитывались с равным успехом кровью как врагов, так и невинных людей. Каждое убийство придавало ему сил, и быстрее, чем сейчас, он бежал бы, только если бы на нем были крылатые сандалии самого Гермеса.

Ближе к разрушенным городским воротам черный дым приобрел тот самый неприятный запах, память о котором навсегда поселилась в мозгу Кратоса, — запах сгоревших трупов. Сколько раз после сражения у него не было возможности выкопать могилы для всех, убитых всегда оказывалось больше, чем лопат и тех, кто мог держать их в руках. И Кратос приказывал сложить тела вместе и поджечь. Погребальный костер становился братской могилой для сотен, и так продолжалось годами.

Городские ворота лежали в руинах. Через обломки пробиралась небольшая группа горожан, как вдруг их настиг Аресов огонь. Вскоре их ужасные крики стихли. И только караульный дом стоял нетронутый, качалось, что он заброшен. Однако, когда Кратос проходил мимо, его окликнули из темного окна:

— Эй ты! Стой!

Голос был слабый и хриплый. Обернувшись, спартанец увидел перед собой тощего согбенного человека, который, казалось, едва держался на ногах под грузом доспехов.

— Назови свое… Уф, что ты тут делаешь?

— Ищу афинского оракула, старик.

— Оракула? — Пожилой караульный близоруко сощурился. — А зачем?

— Где она? — спросил Кратос, теряя остатки терпения.

— Она живет в комнате в Парфеноне, на восточной стороне Акрополя, но… — Старик горестно покачал головой. — Там все в огне, все пылает. Оракула, скорее всего, уже нет в живых. С тех пор как началась война, никто ее не видел. А знаешь, как-то раз она предсказала мне будущее. Давно это было! Пришлось пожертвовать ей…

Кратос с трудом переборол внезапное желание снести голову старому дураку.

— Как добраться до Акрополя? — буркнул он.

— Здесь ты не пройдешь.

— Что?

— У меня приказ от начальника гарнизона. Я получил его как раз перед тем, как в ворота попал огненный снаряд и они рухнули. Велено никого не пропускать ни через них, ни через то, что от них останется. Вот так! — Караульный сжимал в дрожащей руке кинжал. — И вообще, зачем тебе туда идти? Там полным-полно живых мертвецов, там бродят циклопы и еще кто похуже. И я своими глазами видел Минотавра!

Кратос покачал головой, вспомнив о битве за Длинные стены. Пустая трата времени! Войско Ареса уже в городе.

Он оставил старика бормотать себе под нос и углубился в паутину темных улиц, освещенных лишь сполохами далеких пожаров.

Кратос бежал по сумеречному городу, на ходу расправляясь с бесчисленными воинами Ареса и даже не замедляя шага. Клинки Хаоса со зловещим свистом как сквозь масло проходили сквозь тела мертвых легионеров, разрубая их на куски. Лучники-покойники пускали ему вслед горящие стрелы, но ни одна не оставила даже царапины. Он ловко уворачивался от разъяренных циклопов и разгонял привидений одним взмахом руки.

Он проклинал себя за глупость. Все было зря. Бессмысленным оказалось и сражение у Длинных стен. Орды бога войны атаковали их вовсе не ради того, чтобы проникнуть в город, а просто потому, что там находились люди. Убийство — вот в чем смысл существования Аресовых легионов. И если бы афиняне вздумали разбить лагерь в Пирее, то эта мерзость двинулась бы туда. Проникнуть за Длинные стены никогда не было их целью. Кратос сам видел, как нечисть появлялась прямо из-под земли, как будто врата самой преисподней отверзлись, чтобы выпустить своих исчадий на улицы Афин. И ругал себя за то, что не учел нечеловеческой природы своих противников.

Он больше не тратил на них времени. Зачем? Расправляясь с монстрами, он не защитит Афины и их жителей — войско Ареса уничтожить невозможно. Каждую тварь, которую прикончил спартанец, бог войны мог воскресить в любой момент, в любом месте. Единственная польза от этих убийств заключалась в том, что они питали энергией клинки Хаоса, энергией, в которой Кратос не нуждался. К черту схватки! Главное — отыскать оракула, узнать секрет и выполнить миссию.

Как и следовало поступить с самого начала.

Из-за угла послышались фырканье, и рычание, и голоса мужчин, которые кричали словно дети. Затем оттуда в крайнем ужасе, побросав щиты и оружие, выбежали два афинских воина.

— Уноси ноги! Они сейчас будут здесь! — завопили дезертиры, заметив Кратоса.

Мгновение спустя он увидел того, кто так напугал афинян: грозное существо с головой и копытами огромного быка и телом человека.

Минотавр, чудовище с острова Крит, якобы убитое Тесеем. Кратос усмехнулся. И почему он не удивлен, обнаружив Минотавра живым?

Тесей был афинянином!

Минотавр держал в руках громадный лабрис, двусторонний критский топор, одно только лезвие которого было величиной с человека и раза в два тяжелее. Могучий зверь поднял оружие высоко над головой и с неимоверной силой швырнул его в сгущающийся мрак.

Один из воинов, опасливо оглянувшись, заметил летящий в него лабрис и увернулся, а второй не успел. Топор отсек ему голову и полетел дальше, крутясь с той же скоростью, прямо в лицо Кратосу.

Спартанец дождался нужного момента и шагнул вперед, чтобы поймать лабрис не за окровавленное лезвие, а за рукоять. Для обычного человека удар был бы смертелен. Кратос даже не моргнул.

— Беги! — кричал оставшийся в живых афинянин, проносясь мимо. — Надо бежать!

— Спартанцы бегут навстречу врагу, — презрительно отозвался Кратос.

Минотавр фыркнул, опустил свои раскидистые рога и пошел в наступление.

— Хочешь заполучить его обратно? — спросил Кратос, подбросив топор и снова поймав, а затем запустил его в монстра.

Минотавр резко остановился, зарычал и попытался повторить ловкий трюк противника, но это оказалось сложнее, чем выглядело. Он ошибся на полшага, и клинок отсек ему сначала руку, затем нос, затем раскроил череп и исчез в дымной мгле.

Наполовину обезглавленный труп все еще стоял, покачиваясь. Кратос поднял с земли отрубленную голову афинянина и швырнул ее как камень в Минотавра. Получив удар в грудь, огромное чудовище рухнуло навзничь.

Кратос усмехнулся, поглядев на мертвого воина, а проходя мимо трупа Минотавра, покачал головой и презрительно фыркнул.

Тесей. Тот еще герой! Только афиняне могут назвать героем человека, убившего такую жалкую скотину. Все-таки хорошо, что Кратос здесь не для того, чтобы спасать их. Он на дух не переносил афинян.