Окруженный чудовищами со всех сторон, Кратос почувствовал, как нагрелись цепи на его руках. Тогда он выхватил клинки Хаоса и стал размахивать ими перед собой, чтобы защититься от вражеских копий. Цепи жгли его кости огнем.

Парные мечи, вращаясь на цепях и рассекая мертвую плоть, образовали вокруг своего хозяина два сверкающих огненных круга. Куски обвалившейся стены исчезли под грудой расчлененных трупов. Мертвецы Ареса попятились было назад, но лишь для того, чтобы уступить дорогу циклопу.

Одноглазое чудовище, втрое выше Кратоса и раз в десять тяжелее, неуклюже подбиралось все ближе, размахивая дубиной с железными шипами, такой огромной, что, просвисти она рядом с обычным человеком, даже это сбило бы его с ног.

Циклоп устремился вперед, готовый убить или умереть. Со своим массивным оружием он обращался, словно с ивовым прутом. Схватив дубину обеими руками и подняв над головой, монстр обрушил ее точно на Кратоса, будто хотел забить его в землю, как кол для сбора. Спартанец блокировал удар, скрестив над собой клинки Хаоса, и упал на колени, но лишь на секунду. В следующий миг он снова поднялся на ноги и перерубил клинками, как ножницами, рукоятку дубины. Усаженный шипами конец гигантского оружия улетел далеко, подобно камню, выпущенному из пращи.

Циклоп заревел от неожиданности. Тогда Кратос взбежал по обломкам стены, со всей силой набросился на монстра и, увернувшись от неловкой попытки схватить его, вонзил оба меча в тучный живот. Одноглазый издал ужасающий вопль.

Кратос повернул клинки и загнал их еще глубже в раны, а потом выдернул — вместе с внутренностями. Чтобы вновь избежать смертных объятий циклопа, он юркнул между его ног, обернулся и посмотрел на широкую волосатую спину противника. Затем прыгнул на нее и уцепился за кожаные ремни упряжи, а ногами уперся в неприкрытые участки тела. Чудовище вскричало и забилось, пытаясь сбросить человека с израненной спины, но Кратос карабкался все выше, даже когда циклоп начал кружиться на месте. Добравшись до шеи, он одной рукой схватился за прядь грязных волос, а другой несколько раз ударил противника рукояткой меча по морде. Когда он попал в единственный глаз, циклоп пришел в неистовство.

Вскоре Кратосу удалось вцепиться монстру в нос и нащупать выпуклый раненый глаз, который он вырвал, чувствуя, как сквозь пальцы сочится вязкая жидкость. Если до того циклоп был в ярости, то теперь он воздел руки к небу, запрокинул голову и заревел, жалуясь богам. Кратосу предоставилась отличная возможность положить конец поединку, и в тот самый момент, когда монстр откинулся назад, человек нанес удар: стоя на плечах великана, спартанец поднял над головой клинки Хаоса и всадил их прямо в зияющую глазницу.

Яростное сопротивление циклопа становилось все слабее, из пробитой глазницы хлестала кровь, наконец он рухнул сначала на колени, а потом ничком на землю. Только убедившись, что монстр мертв, Кратос спрыгнул с его широкой спины и стряхнул кровь с клинков.

Столпившиеся на стене афинские воины замерли, не веря своим глазам. Потом один из них издал радостный вопль, который подхватили все, кто сражался на Длинных стенах.

— Смерть чудовищам!

К спартанцу устремились с десяток живых мертвецов, но пернатый град смертоносных стрел растерзал их на куски. И снова по стене раскатился крик радости.

Когда Кратос осторожно вышел через пролом, его взору предстали новые противники: привидения, чахлые монстры, чьи костлявые руки заканчивались невероятно острыми саблями. Ниже пояса тело превращалось в воронку черного дыма. Они двигались с поразительной скоростью и сразу же бросились в атаку, обступив Кратоса с обеих сторон, — тот едва успел выхватить клинки Хаоса.

Для лучников, стоящих наверху, эти существа были неуязвимы — стрелы пролетали сквозь них, не причинив никакого вреда, словно привидения целиком состояли из дыма.

Неистово размахивая своим оружием, выкованным в печах Аида, Кратос отрубал одну руку-саблю за другой, но привидения продолжали теснить его со всех сторон. Единственно верным решением было отступить назад к бреши, где он мог сражаться с ними по очереди.

— О боги, мы остановим их! — На помощь Кратосу, стуча оружием о бронзовые щиты, бросился отряд мечников.

Их мастерство явно уступало мужеству, но сейчас никакая подмога не могла быть лишней.

— Закройте брешь! — прокричал Кратос, хватая чью-то увенчанную клинком руку и ловко отсекая ее от костлявого запястья. — Держите ее, сколько сможете!

Привидения начали откалывать от стены неровные куски, чтобы расширить отверстие. Если они преуспеют, у афинян не останется никакого шанса удержать Длинные стены, да и Кратос будет вынужден постоянно оглядываться по пути в город, чего ему совершенно не хотелось.

— Я не узнаю тебя, — сказал подошедший сзади молодой воин. — Почему ты без доспехов?

— Приведи строителей, болван! Если чудовища пройдут через эту брешь, ты преподнесешь им Афины на блюдечке!

Молодой афинянин принялся выкрикивать приказы, и другие воины с облегчением вздохнули: наконец-то среди них есть тот, кто знает, что надо делать. Одни выстроились вдоль пролома, создав живую стену из щитов и собственных тел, другие подтаскивали тяжелые бревна, камни и все, из чего можно соорудить баррикаду. Но Кратос знал: все это бесполезно. Слишком большой напор испытывала горстка людей, да и заделать стену не удалось бы, потому что привидения и живые мертвецы беспрестанно ломали ее с другой стороны.

Последний афинянин, державший оборону в бреши, упал под натиском лучников-мертвецов. Шестеро из них прорвались внутрь, и их огненные стрелы зазвенели во всех направлениях. Каждая, попадая в цель, вспыхивала ярким пламенем, унося очередную человеческую жизнь. Кратос вновь обнажил клинки Хаоса и искромсал двоих, прежде чем те успели попасть еще в кого-нибудь. Оставшиеся проклятые лучники сосредоточили свой поистине смертоносный огонь на тех воинах, которые бросились заделывать прореху. Когда Кратос справился с ними, привидения уже снова разобрали стену настолько, что через брешь пролез очередной циклоп.

Спартанец двинулся ему навстречу. Пользуясь своей сверхъестественной силой, он схватил монстра за ноги и вынес назад за стену, прямо в толпу привидений и мертвых легионеров. Несколькими ударами огромной дубины, от которых нежить разлеталась на куски, а призраки кубарем катились в разные стороны, циклоп расчистил себе путь и снова направился к Кратосу. К стене подскочили еще несколько легионеров и принялись ее ломать с удвоенным рвением.

Оценив расстояние между собой и противником, Кратос запустил в него клинки. Они полоснули чудовище по горлу с обеих сторон и сцепились у него за шеей. Когда спартанец с силой дернул цени на себя, голова циклопа слетела с плеч и, подпрыгивая, покатилась к ногам Кратоса, а из шеи в небо ударил фонтан крови. Победитель подставил лицо алым каплям, как будто это прохладный весенний дождь. Он вырвал из мертвой головы невидящий глаз, высоко его поднял, а потом пренебрежительно швырнул в приближавшихся воинов Ареса.

— Еще! — крикнул он ордам за стеной. — Сюда! Здесь ваша смерть!