Лиз, выбравшая самый дальний столик, видимо из соображений конспирации, привстала и помахала ему рукой. Он подошел, поздоровался и невольно засмотрелся на раскрасневшуюся от возбуждения девушку.

Лиз сняла пальто, оставшись в нежно-сиреневой кофточке с треугольным вырезом. Этот цвет очень удачно оттенял жемчужный оттенок ее кожи, а кулончик с голубым камнем, висевший на шее, точно повторял цвет ее глаз.

— Нужно что-то делать, — сразу заявила Лиз.

Томас смотрел на нее непонимающим взглядом и не знал, что сказать. В этот момент подошла официантка, и Томас, с согласия Лиз, заказал кофе и свежие булочки.

— Это ужасно и так продолжаться не может. — Лиз посмотрела на Томаса. — Ну, что ты молчишь?

— Я хотел сказать, — нерешительно начал он, — что ты, безусловно, права. Только я не знаю, о чем ты говоришь.

— Конечно, я говорю об Алексе и Норе! — воскликнула Лиз. — Сами они никогда не выпутаются из этой ситуации. Тем более, что я тут тоже виновата. — Она опустила глаза.

— Что-то случилось? — осторожно спросил Томас.

— Ты что, ничего не знаешь?

Он покачал головой.

— Я вижу, что с Алексом что-то не так. В последнее время ходит как привидение. Но, он же ничего не говорит.

— Мужчины! — воскликнула Лиз, вложив в это восклицание бездну разных смыслов.

Она задумчиво разглядывала Томаса, размышляя, как лучше объяснить ему ситуацию, чтобы он все правильно понял и, у него не осталось двойственного впечатления от ее поступков. Раньше она не обращала особого внимания на, ничем не примечательного друга Алекса. Ей всегда нравились высокие мужчины, а рядом с Алексом мало кто мог оставаться высоким, ведь в нем было почти два метра роста.

Лиз только сейчас поняла, кого ей все время напоминал Томас. Он похож на неуклюжего, ужасно добродушного и очень симпатичного щенка сенбернара. Да-да, точно. У ее родителей когда-то был такой. Она неосторожно назвала его Фунтиком, и, когда он вырос в огромного пса, его имя звучало забавно.

Томас снова посмотрел на Лиз своими большими глазами кофейного цвета, тряхнул густыми, небрежно лежащими волосами, и она невольно улыбнулась.

— Наверное, ты знаешь, как Алекс относится к Норе? — осторожно начала она.

— Я давно догадывался, — кивнул Томас. — А однажды, когда от меня ушла девушка и мы с ним… выпили слишком много виски…

Он смущенно опустил глаза.

— Да я слышала эту историю, — улыбнулась Лиз. — Ты… все еще переживаешь из-за этого?

— Из-за Мари? Нет. Уже нет. Я даже рад, что все это закончилось. Это и не могло длиться долго. Я не соответствовал ее представлениям о настоящем мужчине.

— Я уверена, что она ошиблась, — сказала Лиз.

— Да нет. Я такой, какой есть, и вряд ли кто-то стая бы фотографировать меня для обложки модного мужского журнала. — Он тепло улыбнулся Лиз. — Но мы же не обо мне говорим. Так вот, тогда он мне и сказал…

— Что? — в волнении спросила Лиз.

— Я точно не помню его слова. И вообще, я тогда вряд ли был в твердом уме и ясной памяти, или как там говорят… Но все равно смысл его слов понял четко, меня это не очень удивило. Я давно о чем-то таком догадывался.

— Так что он сказал?

— Сказал, что любит Нору. Всегда любил. И всегда знал, что он для нее — только друг детства. Хороший, надежный друг, но не больше.

— Наверное, все об этом догадывались. Хотя и не все были уверены… Только Нора ничего не замечала. А когда заметила, то все поняла неправильно.

— О чем это ты? — спросил Томас.

— Мне не очень-то хочется об этом говорить… — Лиз вздохнула, — но деваться некуда. Если я тебе расскажу только часть правды, ты ничего не поймешь.

— Это как-то касается тебя?

— Да. Но я начну с Норы. Ей всегда нравились разные красавцы. И я всегда думала, да и сейчас думаю, что дело было вовсе не в их красоте, а в том, что ее предки из Шотландии и в ней живет дух завоевателя.

Томас смотрел на Лиз с неподдельным удивлением.

— Ей просто необходима атмосфера соревнования. Ей хочется завоевать первый приз. Получить то, чего хотят многие. Понимаешь, о чем я?

— Очень хорошо понимаю, — кивнул Томас.

— Обычно, когда объект был завоеван, она очень быстро теряла к нему интерес. Я не раз это наблюдала. Хотя, когда появился Морис, даже мне показалось, что это серьезнее, чем обычно. Она прилагала столько усилий… А потом, когда, наконец добилась его внимания, выглядела такой счастливой. В тот момент я поверила в удачное продолжение этого романа.

Лиз замолчала.

— Ну и… что было потом? — спросил Томас.

— А потом на сцене появилась я. — Она грустно усмехнулась. — Алекс, как раз вернулся из Рима, — помнишь, он был в командировке? Он мне всегда нравился. Но я понимала, что я для него просто подруга Норы…

Томас слушал ее с напряженным вниманием.

— Знаешь, мне было так одиноко в последние месяцы, — вырвалось у Лиз. — А Нора была так поглощена Морисом. Я подумала, что у нас может что-нибудь получиться с Алексом. Я ошиблась. Мы несколько раз встречались. По моей инициативе, конечно. Можно сказать, я просто ему навязывалась…

— Конечно, нет! — протестующе воскликнул Томас. — Алекс всегда хорошо к тебе относился. И я не сомневаюсь…

— Томас, — сказала Лиз, — не надо меня защищать. Я знаю, что он ко мне хорошо относится. Я тоже прекрасно к нему отношусь. По-дружески. Это было временное помутнение моего рассудка. С кем не бывает?

— Со всеми бывает, — с улыбкой согласился Томас. — Значит, ты…

— Нет, я не сохну по Алексу. Но, я очень переживаю за него и за свою подругу. Они должны быть вместе. Они просто созданы друг для друга.

— А Нора…

— Да, Нора тоже любит его. Я знаю это совершенно точно. Я уверена, что это чувство живет в ней уже давно, но она сама поняла это недавно.

— Тогда что же им мешает? — спросил Томас.

— Я, — сказала Лиз, чем снова ввела бедного Томаса в состояние недоумения и непонимания.

И Лиз пришлось в подробностях рассказать сцену их трогательного прощания с Алексом.

— Я увидела глаза Норы, — закончила она, — и мне все стало ясно. В них была такая боль… Боль и недоумение.

— Но почему ты ей ничего не объяснила?

— Я пыталась. Она не хочет меня слушать. Нет, она не настроена агрессивно, говорит, что ей нужно время, чтобы привыкнуть… К чему привыкнуть?! Я не могу видеть, как она мучается совершенно без всякой на то причины, на пустом месте. Да и Алекс тоже. Они не разговаривают уже неделю.

— Да, этого нельзя так оставлять, — сказал Томас.