— Дикая, — с предвкушением протянул Егор и снова взял инициативу в свои руки. Он захватил губы девушки жарким поцелуем и пошел вперед, вынуждая ее пятиться к кухонному столу, пока она не врезалась в него, а затем усадил на него, сжимая в ладонях миниатюрную, но при этом сексуальную грудь. Молящие стоны Эльвиры ласкали слух, но Егор еще долго собирался мучить ее. С ней все было по-другому. Ей не нужно было что-то доказывать, она не требовала нежности, ухаживаний и всех этих глупостей, которые стали своеобразным ритуалом, чтобы затащить девушку в постель. С лисой Егору было легко, а еще… Он даже подумать не мог, насколько она сумасшедшая в постели. Эльвира ни в чем не уступала ему, не ждала, когда он ее удовлетворит, а сама активно принимала участие и сводила с ума. Они вели себя как дикие звери, животные, которые боролись за первенство, не уступая друг другу лидерство. Их секс напоминал борьбу. Вороном и лисой в этот момент управляли только древние инстинкты. Они кусали друг друга, впивались кожу пальцами и заполняли пространство даже не стонами, а криками и рычанием. Это было похоже на сумасшествие, но такое сладкое, упоительное. Егор совсем не ожидал от Эльвиры такой страсти. Она зажгла его словно спичку и заставила на время забыть о том, кто он и где находится. Разбудила в нем пещерного человека, который думает только нижним мозгом. Давно с ним такого не приключалось, но при этом мужчина понимал, что чувствам здесь не место. Только желание, похоть и больше ничего. Когда все закончилось, ворон дождался, пока Эльвира уснет и сбежал. Как последний трус сбежал от нее, потому что не хотел просыпаться утром и видеть полные надежды глаза. Слова лисы о том, что она согласна лишь на постель, были враньем. В этом мужчина уверен, но при этом не остановился. Все знал, понимал, но не остановился, и не жалел. Егор честно предупредил ее о том, что не стоит ждать от него чувств. Она сама виновата. Но, почему-то, ворон чувствовал страх. Впервые в жизни он боялся посмотреть девушке в глаза после страстной ночи, увидеть в них то, после чего начнет ощущать чувство вины.

Над городом уже занимался рассвет. Подумать только, Егор провел с Эльвирой всю ночь. Он даже не представлял, насколько она дикая и ненасытная. Это ему нравилось. И, наверное, он даже был бы не прочь все это повторить как-нибудь, но пока сомневался, стоит ли продолжать. Если лиса согласится на партнерские отношения без каких-либо обязанностей, то они вполне могли бы вместе коротать вечера, пока, наконец, не выберутся из этого скучного города. Все равно тут больше нечем заняться. Артем будет носиться вокруг Ланы, а Егор скучать не любил. Внутренние противоречия разрывали его изнутри. Хотелось хоть с кем-то поговорить о сложившейся ситуации. Время было совсем раннее, и будить единственного друга по таким пустякам он не хотел, но ноги сами привели ворона к дому Артема. К его удивлению, тот сидел на ступеньках с закрытыми глазами, откинув назад голову. Похоже, у него ночка тоже была неспокойная.

— Я думал, ты спишь, — обнаружил себя Егор и присел рядом. Видок у него был тот еще. Распахнутая рубашка с проглядывающими нитками от оторванных пуговиц, мятые брюки и в целом, вообще, помятый вид.

Артем глаза так и не открыл, а на фразу друга заливисто рассмеялся, чем вызвал опасение о своем психическом состоянии.

— Сегодня ночью я проснулся и не обнаружил Лану рядом. Испугался, что ее украли или еще что-то произошло, призвал клинки и пошел вниз, услышав с кухни какие-то странные шорохи. Там горел свет, и издавались всхлипы. Я уж подумал, что кто-то пробрался в дом и угрожает моей жене, а когда зашел… — ворон сделал паузу и снова взорвался безудержным хохотом. — Лана сидела на полу в позе лотоса с огромным многослойным бутербродом в руках. Я не знаю точно, что в нем было, но отчетливо видел буженину, колбасу, копченую осетрину, лист салата, с которого капало что-то похожее на мед, и это я даже половины составляющих этого кулинарного шедевра не назвал. Я даже не представляю, как она смогла его себе в рот запихнуть. Она его ела и плакала, даже нет, не плакала, она рыдала в голос. А когда я спросил, что ее так расстроило, она посмотрела на меня таким жалобным взглядом, от которого сердце начинает щемить, и сказала: «Я обжора. Скоро я стану толстой и некрасивой, а ты меня разлюбишь и бросишь. А я не могу остановиться, потому что я пищевой маньяк».

— Да, весело тебе, брат, — рассмеялся Егор, представив эту картину. Лана и у него вызывала умиление, даже когда истерила. Напоминала ему маленькую капризную девочку, которую хотелось обнять и погладить по головке.

— Так это еще не все. Потом она обиделась на меня за то, что посмеялся над ней, и закрылась в ванной, при этом не забыла захватить с собой тот огромный бутерброд. А я… Ну что я могу сделать, если мне смешно? Ты бы видел ее лицо. Я думал, умру от смеха. Так и сидел под дверью и ржал, как конь, под ее рыдания. А потом, когда она немного успокоилась, и я уложил ее в кровать, она проснулась уже через пару часов. Ее тошнило до утра, а потом мне пришлось рассказывать ей сказку собственного сочинения про принцессу драконов. И вот, наконец-то, она уснула, а я здесь наслаждаюсь тишиной и покоем.

— Не жалеешь еще? — с сочувствием спросил Егор.

— О чем?

— О том, что связал себя, что…

— Ты за языком следи, — прорычал Артем и, наконец, открыл глаза. — А ты откуда такой красивый? — смерив друга заинтересованным взглядом, спросил он.

— Ну… Ты когда ушел, я остался, сам помнишь, с кем…

— Ты что… Ты переспал с Эльвирой?

— Эм…

— Твою мать, зачем?! — вспыхнул Артем, вскакивая со ступенек. — Или, может, она тебя изнасиловала?

— Да она… Да ее легче трахнуть, чем объяснить, почему я этого не сделаю. И знаешь, что? Можешь меня осуждать, но я считаю, что ничего такого ужасного не сделал. Я ей честно сказал, чтобы на большее она не рассчитывала и ни к чему не принуждал. Эля сама согласилась…

— Уже Эля? А как ты еще ее называешь? Элечка? Солнышко? А может, птенчик? — язвительно бросил Артем, прожигая Егора недовольным взглядом.

— Тебе какая разница, как я ее называю? Да и вообще, это мое личное дело, с кем спать, — не понимая реакцию друга, прошипел ворон.

— Это твое личное дело, когда не касается других. Ты хоть понимаешь, что мы гости в этом городе? Мы не можем делать здесь все, что вздумается. Нам не нужны враги.

— Она не будет врагом, я позабочусь об этом. Я думал, что ты мой друг…

— Я и есть твой друг. И я переживаю за тебя, — присев на корточки перед Егором, сказал Артем. — Тебя совсем не в ту сторону тянет, брат. Я понимаю, тебе сделали больно, ты закрылся, но уже столько времени прошло. Может, хватит уже, а? Может, пора остепениться, завести семью? Эльвире ты действительно нравишься, это видно… Может…

— То есть мне просто делать вид, что я влюбленный идиот? Я не могу себе приказать, понимаешь? Да, она сексуальная и в постели огонь, но на этом все. Я не хочу заботиться о ней, не хочу просыпаться вместе по утрам, мне даже все равно при мысли о том, что она найдет себе кого-то. Такой жизни ты мне желаешь? Да это же ад.