— Немного рановато для выпивки, не находишь? Макс удивленно поднял брови:

— Тогда не пей вообще.

Но она взяла стакан, осознав, что бренди в такой час — куда меньший грех, чем лежать в постели с мужчиной, которого впервые увидела только вчера.

— А если терзаешься угрызениями совести, — заметил он с легкой улыбкой, словно читая ее мысли, — подумай о том, что сегодня вечером мы могли бы сидеть за столом в обществе леди Моффет и слушать ее бесконечные рассуждения.

Кристина невольно улыбнулась.

— Причина вполне достаточная для того, чтобы наслаждаться твоими ласками.

— Одна из причин… — хмыкнул он, дерзко оглядывая ее поверх краев стакана.

— Одна из многих, надеюсь.

Она осторожно отпила глоточек.

— Рассчитывай на это, дорогая. Как только комната согреется. Не хочу, чтобы моя возлюбленная подхватила простуду, — объявил он, осушив стакан.

— Когда ты рядом, мне не грозит никакая простуда. Я бесстыдно пылаю, стоит тебе подойти на шаг. Ты всегда пьешь так рано?

— А ты что, моя мать?

Он вновь наполнил стакан и так же быстро выпил.

— Предпочитаю не быть твоей матерью, если понимаешь, о чем я.

Он понял и, внезапно забыв о бренди, привлеченный возможностью куда более приятного времяпрепровождения, взял у нее стакан.

— Довольно разговоров.

— Это приказ? Ты командуешь, я подчиняюсь?

— Это вопрос размера, — хмыкнул он.

— Кстати, о размерах, — пробормотала она, опуская взгляд.

— Мы готовы, — хрипловато предложил он. — Ко всему на свете.

— Даже к тому, что я тебя свяжу? — мягко осведомилась она.

— Или я — тебя, — так же мягко пообещал он. Кристина кокетливо надула губки:

— Уже в кусты? Несправедливо, ведь я никогда в жизни…

Его гримаса испугала ее.

— Не напоминай о той свинье, которую именуешь мужем!

Кристина уставилась на него, пораженная неожиданно резким тоном.

— Вряд ли ты имеешь право его упрекать.

— Надеюсь, ты его не защищаешь.

Она не защищала. Не могла.

— У тебя нет причин сердиться на меня.

А если бы и была, он, честно говоря, не стал бы этого делать.

— Ты права, — тихо признал он. — Прости меня.

— Возможно, я могла бы… — Она озорно усмехнулась. — С одним условием.

— И будешь настаивать на своем, верно? — рассмеялся он.

— Считай это жизненным уроком. И я счастлива иметь такого наставника, как ты.

«Весьма лестно», — жизнерадостно отметил он, снова возвращаясь мыслями к более заманчивым занятиям.

— В таком случае это я должен командовать.

— А сам не терпишь приказов.

— Обычно не терплю.

— А ради меня?

Нежная, но настойчивая мольба. Она пробует свое новое умение кокетничать.

Он спустился чуть ниже и долго смотрел на нее, прежде чем махнуть рукой.

— А, дьявол, почему бы нет? Но не могу гарантировать длительное послушание.

— Как только тебя свяжут, дорогой, тебе не придется ничего гарантировать.

— Боже, — простонал он, — на что я только не иду, лишь бы угодить тебе!

— Не нужно. Можешь уходить.

— Неужели ты воображаешь, будто я оставлю тебя? Или позволю тебе меня покинуть?

— Итак?

Макс подумал, что она слишком уж развеселилась, но был рад потакать ей хотя бы потому, что она невероятно нравилась ему. Такого он еще не испытывал. Нечто новое, свежее, живое… искреннее.

— Ладно, ты главная, — неохотно буркнул он.

— Лучше объясни, что сначала делать.

— Ну уж нет. Справляйся сама.

— Что же, значит, придется импровизировать.

— Интересно, как это у тебя получится, — ехидно улыбнулся он.

Макс успел выпить еще два стакана, пока она отвязывала ленты. При этом он задавался вопросом, почему вообще пошел на это, если ненавидит ограничения любого рода. Да к тому же не мог вспомнить, когда в последний раз повиновался приказам женщины.

— Представь, дорогой, как тебе пойдет голубое!

Глаза его зловеще сузились.

— Забавляешься?

Кристина кивнула, откидывая назад золотистое покрывало волос.

— В жизни так не веселилась. Подумать только, я совсем голая перед кем-то еще, кроме моей горничной, и ничуть этого не стесняюсь! Мало того, собираюсь связать этого восхитительного, сильного…

— Не могла бы ты выразиться поточнее, милая? Исключительно ради моего спокойствия.

— Восхитительного, сильного, дорогого мне человека, которого я обожаю, — с улыбкой продолжала она. — И это в то время, когда мне не следовало тебя обожать, не следовало быть здесь, а я продолжаю наслаждаться и счастлива до безумия.

Она никогда не стояла нагой перед мужем?

В очередной раз поразившись и одновременно обрадовавшись, он мудро не высказал своих мыслей вслух. Сейчас не место и не время напоминать ей о муже. Правда, князя явно не занимали проповеди супружеской верности. Прошлым летом, на стипль-чезе, у него в постели перебывало множество женщин, причем ни с одной он не провел две ночи подряд.

— Повтори, что там насчет обожания? Я не расслышал. Кажется, мне начинает нравиться, — объявил Макс. — Означает ли это, что мне придется дирижировать всеми твоими дальнейшими действиями?

— О нет, дорогой. Не настолько уж я тебя обожаю. Считай, что делаешь мне громадное одолжение. Подумай только, чему приходится учиться!

— Так это научный термин?

— Совершенно верно. Еще немного, и я наберусь опыта и ни в чем не буду уступать тебе.

— Черта с два! — вырвалось у него.

Кристина от неожиданности так растерялась, что он тут же смягчился.

— Последнее замечание можешь вычеркнуть. Считай, что я просто борюсь с совершенно неуместным собственническим инстинктом.

— Бедняжка, — улыбнулась она, радуясь, что не одинока в смятении чувств. — Но берегись, ты не знаешь, о чем я думаю. Сказать? Думаю, что неплохо бы навеки приковать тебя к кровати.

Она несвязно замурлыкала, проводя голубой лентой по его ногам.

— Поэтому и я проверяю границы своего права на собственность.

Он имел в виду не это. Но о том, что он имел в виду, лучше не думать, учитывая те обстоятельства, в которых они оказались. Поэтому он устроился поудобнее и предложил: