– Чаку? Да он всю жизнь был другом Сина и в беде, и в радости. Чак воспринимает его проблемы как собственные, и наоборот. То, что имеет Син, имеет и он. Теперь ты меня понимаешь?

– Значит, они делят все, в том числе и вас? – дерзко спросила Анжелика.

– Да! И мне это нравится. Син, Чак и я отлично понимаем друг друга. Так будет всегда.

– И вы хотите убрать меня с острова, потому что боитесь конкуренции?

Лорейн грозно выпрямилась.

– Мое дело – сказать, твое дело – принимать или не принимать мои слова всерьез. Если с тобой что-то случится, пеняй на себя. Существуют люди, мужчины, которые слишком энергичны, слишком полны жизни, которых не понимают остальные. У этих мужчин есть потребности, нуждающиеся в удовлетворении, а кое-кто не хочет этого понимать и мешает им. Они – боги, живущие среди мелких людишек, поэтому вынуждены находить способы для удовлетворения своего голода.

– Боже правый, – пробормотала Анжелика.

– Не смейся надо мной, тупоголовая дрянь. Синджуну Брейкеру нужна власть. Он заслуживает ее. Потому что намного сильнее других. Он сам это знает. Если он хочет женщину – значит, хочет ее. И получает. Если он собирается что-то делать, то делает. Если кто-то встает на его пути, он поступает так, как и следует поступить.

– И как? – Анжелика встала, чувствуя дрожь в ногах. – Бросает непокорного на растерзание диким зверям? Или просто… избивает до… полусмерти… и…

– И ничего. Кажется, до тебя наконец дошло. Я живу в Пуа-Кали. Это в северной части компаунда. За стенами. Когда будешь готова, дай знать. А пока советую запомнить: если Син тебя захочет, то он непременно удовлетворит свое желание, а потом отпустит на все четыре стороны.

– Полагаю, вы судите по личному опыту.

– О нет! – покачала головой Лорейн. – Я другая. Мы с Сином в чем-то похожи, я знаю, как с ним ладить. А вот ты – как все остальные.

– Остальные?

– Те, кому вообще ничего не светит.

– Ты хотел меня видеть?

– Входи, Чак, – повернулся к другу Синджун, заправлявший бумагу в факс.

Пилот налил себе газированной воды из открытой бутылки, затем поднял стакан и шутливо салютовал:

– Я здесь.

– Уже заметил.

– Готовишься отправить ее?

– Ты о чем?

– О твоем прелестном биографе. О мисс Анжелике Дин, которая вынуждает тебя к столь неординарному поведению.

– А, это. Почему ты решил, что я собираюсь отправить ее назад?

– По твоему неординарному поведению, – хмыкнул Чак, вытирая рот ладонью. – Синджун Брейкер, орущий на виду у целого света.

– Чушь.

– А сегодня утром? На тропе? Кто стоял перед хорошенькой писакой с таким видом, будто собирался голыми руками свернуть ей нежную шейку?

– Я считал, что ты нездоров. Как ты узнал? Поставил на крыше телескоп?

– Зачем, есть Кэмпбелл Миджли, – ухмыльнулся Чак, отправляя в рот горсть соленого арахиса.

– Этот парень заставит меня нарушить собственное правило.

– Что за правило?

– Не терять самообладания.

Несколько орешков упали на пол, и Свифти быстро подобрал их языком.

– Ты и ему свернешь шею? – съехидничал Чак.

– Где был Кэмпбелл?

– В твоем вертолете.

– Какого черта он там делал?

– Парень обожает вертолеты. Я взял его с собой на прогулку, он и сообщил мне, как ты разъярился на девицу.

– Перестань ронять орехи. Это вредно для собак. Пусть Кэмпбелл держится подальше от вертолета, или я накажу его. Шею, конечно, не сверну, но мало не покажется.

– Ладно. Хочешь орешков?

– Нет. Почему он тебе рассказал?

– А ты не знаешь?

– Парень никогда не сказал мне даже пару слов.

– Хочешь воды?

– Нет.

Синджун терпеливо ждал объяснений. Чак налил себе второй стакан.

– Я думал, ты знаешь. С того самого дня, как парень вернулся домой на каникулы и увидел Лорейн, он запал на нее.

– Лорейн? А при чем тут Анжелика Дин? Не улавливаю связи.

– Недавно Кэмпбелл явился с просьбой, чтобы я защитил Лорейн, потому что ты ее ненавидишь.

– Ты совсем заморочил мне голову, Чак, – пробормотал Син, усаживаясь в кресло.

– Я считал, тебе известно про странности парня. Он почему-то вдруг решил защищать всех лиц женского пола, оказавшихся рядом с ним. Он возмущен твоим недостойным поведением по отношению к «слабой женщине» и попросил меня поговорить с тобой на этот счет. Мало того, что ты неприязненно относишься к Лорейн, так сегодня еще напал на бедняжку Анжелику. Это не мои слова, а Кэмпбелла.

– Черт побери!

– Вот именно. Честно говоря, мне без разницы, как ты относишься к Лорейн, потому что ты не станешь ее оскорблять, а если и станешь, она все равно не обидится.

Синджун молча кивнул, удивляясь, как такой разумный человек мог слепо влюбиться в потаскушку.

– Но я пришел не за этим, – поморщился Чак. – Бедняжка мисс Дин ухитрилась сделать то, что не удавалось почти никому. Довела тебя до бешенства. По словам Кэмпбелла, ты оставил девицу в слезах.

– Пожалуй, я тоже немного выпью. – Синджун протянул руку к бутылке. – Значит, в слезах? Ты уверен?

– Так сказал Кэмпбелл.

– Она не плакала когда я уходил. Наоборот, чувствовала себя победительницей. Слушай, Чак, я хочу, чтобы мисс Дин оставалась на острове до тех пор, пока я не выясню, чего она добивается и как много ей уже известно обо мне.

– Разве ей что-то известно?

– Конечно. Помнишь Блисс?

– Да, – тихо отозвался Чак.

– А ты знал, что его на прежнем месте уже нет?

– Шутишь?

– Возле Диллона соорудили трейлерную стоянку, куда перевезли большинство людей из Блисса. Они настолько тосковали по дорогому старому городку, что назвали свое новое местожительство Блиссом.

– Ну и ну! И ты узнал об этом от бедняжки Дин?

– Да. Она ездила туда.

– Не верю своим ушам.

– И подружилась со старой миссис Калер.

Рука Чака, несшая ко рту очередную порцию орешков, замерла на полпути.

– Для хорошей биографии необходимо правильное соотношение личного и профессионального. Так она сказала. Иными словами, если хочешь заработать на издании книги, нарой побольше грязных эпизодов из жизни героя, тогда читатель с интересом перевернет несколько страниц.