— Какой Арнольд?!

— Шварценеггер, нет? — Я присмотрелась. — Точно, нет.

— Эй! Я Артем!

— Точно! — Я щелкнула пальцами. — Ты Артем! А я Алиса.

— А на визитке написано, что Наталья, — Артем прищурился. — Ты сменила имя? Чем это вызвано? Похоже, ты в конфронтации с местными преступными элементами?

Он кивнул на подворотню, где остались лежать напавшие на меня грабители.

— Балда, ты же дала ему другую визитку! — припомнил внутренний голос. — Не ту, где ты журналист Алиса Лисина, а ту, где ты курьер Наталья Ложкина!

— Ладно, можешь звать меня Натальей, — разрешила я. — Это мое настоящее имя.

— Ты что, преступница? А в подворотне была разборка? — Блондин развеселился. — Слу-у-ушай, а где ты научилась обороняться разбитой бутылкой? Это же древнее сакральное знание пьяной шпаны!

— Все, хватит!

Я топнула ногой и подступила к блондину так близко, что могла бы укусить его.

— Слушай внимательно! По паспорту я Наталья Ложкина, а Алиса Лисина — мой журналистский псевдоним, и я не имею никаких связей с преступным миром!

— Уже имеешь, — Артем пожал плечами. — Ты только что унизила и оскорбила пару мелких бандитов. Кстати, хочешь дождаться, пока они встанут и присоединятся к нашей беседе, или предпочитаешь остаться в тесной компании тет-а-тет?

Я молча направилась прочь от роковой подворотни.

Блондин меня не удерживал.

— Речь шла о тесной, но все же компании, — напомнил мне внутренний голос. — То есть подразумевалось, что вы идете вдвоем.

Отойдя шагов на двадцать, я оглянулась.

Скрестив руки на груди и наклонив голову к плечу, компаньон наблюдал за мной с тем веселым интересом, с которым взрослые люди смотрят на забавных малышей и умильных зверушек.

— Что? — насупилась я.

Мне не следовало резко останавливаться и разворачиваться против людского потока.

Кто-то влип в мою спину, заодно ударив под коленки.

Я не удержалась на ногах и полетела носом вниз.

Отчасти мне повезло: добрые люди-пешеходы не оставили на тротуаре столько свободного места, чтобы я поместилась плашмя, и мое лицо впечаталось не в асфальт, а в чей-то дорогой портфель из мягкой кожи.

По ассоциации я тут же вспомнила о собственной сумке и сразу поняла, что левому плечу, которое она обычно отягощяет, непривычно легко.

— Где?!

Распрямившись, я заполошно огляделась и сразу же увидела ее, мою во всех смыслах дорогую сумку.

Она быстро удалялась от меня, раскачиваясь в чужой руке: удирающий вор держал ее на весу и чуть наотлете.

Я посмотрела на свои ноги (черт меня дернул влезть в туфли на каблуках!), на плотный встречный поток пешеходов…

— Не догонишь, — резюмировал внутренний голос.

Тогда я встала на цыпочки, вперила взгляд в лицо Артема, возвышающегося над толпой, и заорала:

— Тема! Держи вора, он украл мою сумку!

Люди шарахнулись от моего крика, а Тема не дрогнул. Он резко повернул голову, безошибочно поймал взглядом быстро движущуюся цель и выбросил в сторону мускулистую руку.

Бегущий вор налетел на нее, как на шлагбаум, и опрокинулся на спину.

Блондин наклонился и тоже скрылся с моих глаз.

Дальнейших действий в партере я не увидела, хотя вытягивала шею, подпрыгивала и при этом проталкивалась к месту событий, попутно собирая тычки локтями и негативные оценочные мнения о себе как личности и члене социума.

Идиоткой и дурой меня назвали дважды, коровой — трижды, сомнения в нормальном функционировании моих зрительных органов выразили пять человек, и еще один раз я услышала развернутую характеристику: «Куда прешь, психованная кенгуриха?!»

— Чего это кенгуриха? — обиделась я.

Насчет психованной дискутировать не стоило.

— А ты чаще подпрыгивай! — саркастично ответил мне внутренний голос.

И тут в очередном невысоком прыжке я совсем близко увидела лицо Артема, а мгновением позже приземлилась ему на ботинки.

— Уй-и-и-и! Ну ты лошадь! — скривился компаньон.

— И ты, Брут! — вздохнула я.

Но увидела на плече у Брута свою любимую торбу и передумала обижаться:

— О, ты спас мою сумку! Спасибо! Как мне тебя благодарить?

— Словом и делом!

— В смысле?

Моя радость немного померкла.

Какой благодарности делом ждет от меня этот тип?

— Может, ты не расслышала, и он сказал не «делом», а «телом»? — оживился мой внутренний голос.

— Давай сюда!

Блондин сошел с тротуара, проволок меня по пешеходному переходу (на красный свет!) и повел в обратном направлении по другой стороне улицы.

— Куда мы? — заволновалась я, видя, как приближается по правому борту роковая подворотня.

— Туда, куда я шел, когда услышал твой дикий визг и угодил в этот триллер!

— А куда ты шел?

Тему триллера я развивать не стала, потому что уже испытывала некоторое чувство вины. В самом деле, втянула мужика в историю…

— Обедать я шел!

— Обедать?

Я вмиг забыла об угрызениях совести: все, что касается еды, мне неизменно интересно.

— Куда?

— В какую-то хачапурную, ее мне в отеле порекомендовали.

— А, к дяде Ашоту!

Мне стало понятно, почему мы встретились.

Хачапурная дяди Ашота — лучшее по соотношению цены и качества заведение общепита в радиусе ста километров, то есть — во всем Сочи. Если Артем живет в одном из окрестных отелей, он не мог обойти главную гастрономическую достопримечательность здешних мест.

— Тебе туда, видишь вывеску на первом этаже? — Я вывела блондина на финишную прямую к хачапурной. — Приятного аппетита.

— А ты со мной не пойдешь? Я угощаю.

Я замялась.

С одной стороны, я чувствовала себя вполне в силах поесть про запас, тем более что это решило бы вопрос с ужином.

С другой стороны, в свете упоминания расплаты не то делом, не то телом мне было тревожно, не зовут ли меня к столу лишь затем, чтобы затем колонной по два проследовать к другому предмету мебели — к кровати.

— А почему бы и нет? — мурлыкнул мой внутренний голос.

— Это же не свидание? — игнорируя внутреннего провокатора, уточнила я.

— Какое может быть свидание в хачапурной? — Артем засмеялся. — Я, знаешь, несколько более романтичен, чем ты думаешь!